Там ее ждал человек, от которого она только что сбежала. Он крепко схватил ее за плечи.
— Черт возьми, — прорычал он, — кто вы такая?
Весь ужас, который она подавляла в себе, вырвался наружу. Она оттолкнулась от него ногами и попыталась вырваться — и тут же ощутила тупую боль в голени. Все ее усилия оказались напрасными. Он просто подхватил ее и понес к открытой двери.
— Вы с ума сошли, если притворяетесь мертвой девушкой, — говорил он. — Безумная, бессердечная и жестокая. Я принял вас за привидение.
Нотки горечи в его речи сменились раздражением, и теперь она совершенно не узнавала его голос. Она даже не представляла, что он может звучать так холодно.
— Пожалуйста, — прошептала Синтия, когда он вместе с ней нырнул в щель в стене.
— В чем дело? Привидения ведь не чувствуют ни страха, ни боли, так? Я могу делать с вами все, что угодно.
Что он хочет этим сказать? Эти слова подтолкнули Синтию к более решительным действиям, но было поздно. Он просто рассмеялся и бросил ее на кровать. Она не успела отдышаться, как он одной рукой крепко взял ее за лодыжку. Синтия вскрикнула и попыталась вывернуться, но снова почувствовала боль в ноге. Звякнуло стекло, вспыхнула спичка, и Николасу удалось зажечь лампу одной рукой.
В отчаянии девушка попыталась сбросить лампу на пол свободной ногой, но наткнулась на плечо Николаса. Он схватил и эту лодыжку, а Синтия уткнулась лицом в одеяло, стараясь отодвинуться к другому краю кровати.
— У вас довольно розовая кожа на бедрах, — заметил Ланкастер, когда свет лампы стал ярче. — Вы, оказывается, не мертвая.
Тревожная дрожь пробежала по ее позвоночнику, когда она осознала, что ее ноги оголились. Крепкая хватка Ланкастера не позволяла ей свести ноги вместе или хотя бы поменять положение. У нее появился новый страх, когда он подтянул ее ближе и стал разворачивать к себе. О чем ей сейчас беспокоиться больше: о целомудрии или об узнаваемости?
«Об узнаваемости!» — кричал ей разум.
Синтия убедилась, что ее лицо надежно спрятано, а, почувствовав, что он сел на кровать и ослабил хватку, полностью повернулась на живот и сместилась вниз, зная, что при этом ее рубашка задерется еще выше. Ник замер, попытка Синтии отвлечь его внимание удалась. Теперь если бы только она могла дотянуться до чего-нибудь тяжелого…
* * *
Воришка, а кем еще она могла быть, явно не подозревала, что у нее задралась рубашка. От любой попытки борьбы эта рубашка поднималась все выше… и выше. О Боже, мужским глазам уже открылся мягкий изгиб ягодиц.
Кровь бурлила в его жилах, заставляя напрягаться нервы. У него промелькнула мысль, что, кем бы она ни была, ей не помешает хорошая трепка. Но это, конечно, глупо. Раздраженный ходом собственных мыслей, Николас встал с кровати.
— Мадам, вам, наверное, хочется поправить свои юбки. А потом, если вы прекратите свое бессмысленное сопротивление, мы можем решить, что с вами делать.
Теперь его голос звучал ровно, но Ланкастер все равно злился, Обычная воровка, а заставила его поверить в привидения, месть и духов.
— Мэри или Лиззи? Которая из вас? Теперь нет смысла отпираться.
Она перестала извиваться, и его взгляд, скользнув по напряженной спине, спустился ниже…
— О, ради всего святого, — раздраженно бросил Ник, наклоняясь, чтобы самому одернуть ее рубашку. Прежде чем толстая фланель прикрыла ее колени, она повернулась, и он, наконец, увидел…
Кулак. А в кулаке небольшие часы, которые стояли на столике рядом с кроватью. Этот кулак ударил его прямо между глаз. Он низко наклонил голову, чтобы удар не пришелся в нос, но все равно было больно. Она резко толкалась, пытаясь вытащить из-под него свое тело, но Ланкастеру надоели ее фокусы, и он просто надавил рукой на ее шею.
Скоро девушка перестала толкаться и стала царапать его руку. Понимая ее страх и удушье, Николас поднял руку и услышал, как воздух с шумом ворвался ей в легкие.
— Послушайте, — начал он, но слова застряли у него в горле, когда он наконец рассмотрел ее.
Она. Синтия. Ее лицо, не восковое и бесплотное, а полное жизни. Ее глаза, не тусклые, а яркие и горящие яростью.
— Проклятие, — присвистнул Ник.
— Ты, дерьмовый ублюдок, — выпалила девушка.
Ланкастер придвинулся ближе, чтобы убедиться, что зрение его не подвело.
— Ты жива.
— Ненадолго, если ты не уберешь свою руку с моей шеи.
— Прости…
Ланкастер встал и с удивлением посмотрел на нее. Он чувствовал, что у него онемели руки и ноги, но мир вокруг вдруг показался ему острее и ярче.
Читать дальше