Джессика Трапп - Грешные удовольствия

– Я ни о чем не стану тебя умолять, варвар. Ни теперь и никогда.

Интерес в его глазах сменился дьявольским блеском. Его губы – не холодные и не жесткие, как она ожидала, – коснулись ее теплых и мягких руб. Его дыхание было свежим, словно он недавно жевал листья мяты, а мужской запах его кожи пьянил, как дорогое вино.

Она вздрогнула, напряглась и хотела отодвинуться. Но дело свершилось. Сделка была закреплена.

Его губы задержались на ее губах. Бренна попыталась отступить, но он обнял ее за плечи и талию, так что она оказалась в его объятиях.

– Разомкни губы, пленница-жена, – пробормотал он у самого ее рта. – Я хочу попробовать на вкус то, что стало моим.

Сердце Бренны затрепетало, кровь прилила к щекам. Еще никогда ни один мужчина не хотел ее целовать.

Ощущение было таким же опьяняющим, как удачный мазок кистью.

Затылком она почувствовала гневный взгляд отца, и ей стало стыдно.

Она сжала губы.

– Вот как, – произнес Джеймс, немного отстранившись. – Ты вовсе не такая уступчивая, как мне пытались внушить. Может быть, нам прямо сейчас отправиться в спальню и заняться укрощением твоей строптивости? На мои поцелуи ты отвечаешь достаточно хорошо.

Как он посмел сказать такое! Бренна, едва не задохнувшись от гнева, освободила руку и влепила ему пощечину.

– Я не домашнее животное, которое надо дрессировать, мерзавец!

Громко хмыкнул ее отец.

Монтгомери прижал к щеке ладонь. В глазах появился недобрый огонек. Нет – огонь. Это был взгляд беспощадного завоевателя.

Девушка не на шутку испугалась. Приподняв подол платья, она повернулась, чтобы бежать.

С быстротой молнии Покоритель схватил ее за запястье и, повернувшись, потащил за собой по проходу.

Кое-кто из его охранников захохотал.

Проклятие! Он сейчас ее убьет! Ни один нормальный муж не потерпит такого оскорбления от своей жены. А этот человек – завоеватель.

– Я… э-э… то есть… я не хотела… – залепетала она, стараясь выиграть время. Ей надо было как-то его умиротворить, укротить его гнев, с тем, чтобы остаться с ним наедине и пустить в ход свой кинжал.

– Молчи, жена. Я расправлюсь с тобой в спальне. К тому моменту как я закончу, ты пожалеешь о том, что не захотела посмешить меня, умоляя, чтобы я тебя поцеловал. – Звеня кольчугой, Джеймс направился к выходу из церкви. – Очень скоро ты будешь умолять о большем. О гораздо большем.

Бренна упиралась ногами в ковровую дорожку, чтобы замедлить его шаги. Огромное свадебное платье опутывало ноги и сковывало движения. Но он продолжал идти, и ей ничего не оставалось, как только бежать за ним. Шляпа съехала набок, шпильки царапали голову.

Он остановился, только когда она упала на колени.

– Негодяй, – пробормотала она, вставая.

– Что ты сказала? – спросил он. Голос был мягким, но голубые глаза горели дьявольским огнем.

Она облизнула губы, пытаясь понять, как нежный поцелуй вяжется с такой грубостью. Бренна не хотела унижать его своей пощечиной, но сожалеть о том, что это все же случилось, было поздно. Она захотела повторить ругательство, но передумала.

– Ничего, – резко бросила она.

Джеймс дернул ее к себе так, что она наткнулась на его торс. Он был таким же твердым, как доски, на которых она писала свои картины. Свободной рукой он провел по ее ключице, а потом положил ладонь ей на затылок.

Ее сердце было готово вырваться из груди, и в отчаянии она чуть было не попыталась достать кинжал. Но нет. Нет, она не так глупа, чтобы выдать свое, пусть ничтожное, преимущество, пока он в доспехах и окружен своими воинами.

Бренне хотелось бежать, но она понимала, что ее станут преследовать. Однако может случиться так, что, когда она останется с ним наедине, ей удастся воспользоваться моментом неожиданности, и тогда она пустит в ход t'occhio del diavolo.

– Перестань сопротивляться, пленница, или я перегну тебя через колено прямо в церкви.

Кто-то из воинов рассмеялся.

– Нет! Не смей грубо обращаться с моей дочерью!

Ее отец вскочил и оттолкнул охранявших его людей.

Хотя он был связан, вид у него был воинственный. Волосы и борода растрепаны, колени испачканы грязью. Одежда на нем была защитного цвета, который сливался бы с зеленью леса.

– Вы двое слишком испытываете мое терпение, старик.

Монтгомери сделал шаг в сторону отца, и сердце Бренны сжалось от страха.

В это мгновение со скамьи с громким плачем вскочила Гвинет:

– Пожалуйста, сэр, умоляю вас, не причиняйте ей боли.

Она выбежала в проход и обняла Бренну, так что Монтгомери пришлось ее отпустить, и она чуть было не потеряла равновесие. Платок соскользнул с головы Гвинет, и ее длинные светлые волосы рассыпались по плечам.