Николь Джордан: Очаровательная дикарка

— А вот и я. Принес вам шампанского, донна Элеонора.

Глубокий, бархатный голос с итальянским акцентом вдруг прервал ее хаотичные мысли, и сейчас она как никогда была рада, что ее потревожили. Оторвав взгляд от Дэймона, девушка повернулась к нему спиной и встретила принца Лаззару лучезарной улыбкой. В ее планы никак не входило позволить бывшему жениху испортить ей вечер. По крайней мере, сегодня она была решительно настроена, не предаваться горько-сладким воспоминаниям о своей несчастной любви и упорно игнорировать повесу, виновника ее незаживающей раны.

Борьба с собой продолжалась довольно долго, почти два часа, пока принц Лаззара не пригласил Элеонору прогуляться по парку. Обрадованная тем, что появилась возможность немного отдохнуть от духоты и светского шума, Элеонора, оставив тетю в компании очаровательного синьора Векки, взяла под руку молодого итальянца королевского происхождения, чтобы прогуляться с ним по дорожкам парка, выложенным гравием.

Вообще-то своеобразный вкус принца Принни, руководствуясь которым он украшал свои владения, вызывал в высшем обществе споры о хорошем тоне. Но китайские фонарики, висящие на одинаковом расстоянии друг от друга, бесспорно, были неотразимы и придавали парку волшебное очарование. Мерцающий золотистый свет отражался в фонтанах и прудах, навевая воспоминания о другом таком же сверкающем вечере и пенящемся фонтане, сыгравшем не последнюю роль в столь стремительной и короткой помолвке с Дэймоном, об их первом поцелуе…

Только когда принц нарушил долгое молчание, Элеонора вспомнила о его присутствии и очнулась от грез.

— Отчего вы так пристально смотрите на фонтан, моя синьорина?

«И действительно, отчего?» — подумала Элеонора, мысленно ругая себя за слабость и заливаясь румянцем от смущения. Ей совсем не хотелось вспоминать о том, как Дэймон похитил у нее поцелуй, и о том, что последовало за этим — за дерзкую выходку она толкнула его в ближайший фонтан.

— Какой прекрасный вид, вы не находите? — увиливая от ответа, произнесла Элеонора. Принц Лаззара одобрительно кивнул головой.

— В моем дворце у меня на родине имеется множество красивейших фонтанов. Возможно, когда-нибудь вам представится возможность увидеть их.

Его лукавая улыбка явно давала понять, что нанести визит в Италию Элеонора вполне может в качестве его невесты, однако девушка не придала слишком большого значения этому намеку, так как принц слыл виртуозным льстецом и соблазнителем представительниц прекрасного пола.

— Будьте любезны, расскажите мне о своей родине, ваше высочество! Я никогда не была в Италии, но слышала, что там есть немало достопримечательностей.

Элеонора испытала облегчение, когда дон Антонио принялся вдохновенно рассказывать о южной части своей страны, которой господствующие державы Европы недавно дали название Королевство двух Сицилии, и о форме правления в своем прекрасном крае, расположенном на побережье Средиземного моря.

Элеонора из вежливости делала вид, что все это ей очень интересно, хотя, честно говоря, слушала рассказ принца лишь краем уха. Она вновь предалась воспоминаниям, останавливаясь на каждой детали, связанной с Дэймоном, и, к своему ужасу, чувствовала, что не в силах отделаться от навязчивых мыслей о прошлом.

Она ясно вспомнила, что тогда, уже спустя несколько дней после знакомства, этот мужчина позволял себе такие словесные вольности, которые не должна была допускать истинная леди. А когда он без ее согласия сорвал первый поцелуй, то жестоко поплатился, очутившись в фонтане, но ее бурная реакция лишь раззадорила его.

А спустя две недели они обручились.

Элеонора всем сердцем полюбила его, и не потому, что он слыл богачом, имел титул и был на редкость красив. И даже не за его удивительное обаяние, остроумие и умение заставить поверить, что она самая желанная женщина на земле. Дело в том, что виконту удалось встряхнуть ее размеренное существование, вдохнуть в нее жизнь, а главное, он избавил Элеонору от одиночества, которое преследовало ее с детства.

То, что привлекало ее в нем, было больше, чем просто физическое влечение, хотя их, конечно, неимоверно тянуло друг к другу. Элеонора советовалась с Дэймоном обо всем, что ее волновало, свободно могла рассказать о заветных девичьих желаниях и мечтах, поделиться самой сокровенной тайной…

Однако когда дело касалось его собственных чувств, Дэймон был крайне немногословен. Он как будто скрывал какую-то часть своей души от остального мира и особенно от нее.