Кэтрин Харт: Пепел и экстаз

Последующие записи были сделаны самой Кэтлин, которая подробно описывала их путешествие на юг и начало поисков в том районе, где, по утверждению капитана Гатри, разразился шторм. Читая скупые строчки, Рид явственно ощущал ее отчаяние. Оно не являлось плодом его воображения, в этом у него не было никаких сомнений.

Наконец он дошел до места, где Кэтлин писала о том, как она прибыла на Гранд-Тер просить братьев Лафит о помощи. Эта запись, как и следующие, о начавшихся сразу же поисках сказала ему, как жаждала она его найти. Почти что физически он чувствовал, как с каждым днем росло ее отчаяние.

Описание Гаспарильи невольно вызвало у него смех. Затем он нашел ее отчет об обнаружении останков «Кэт-Энн». Вся страница была в разводах от слез, так что на ней почти ничего нельзя было разобрать.

Дрожащей рукой провел Рид по расплывшимся строчкам. Касаясь сейчас этого зримого доказательства ее слез, он в первый раз в полной мере осознал ту муку, которую Кэтлин пришлось испытать. При мысли об этом у него к горлу подступил комок.

Быстро Рид перевернул страницу и увидел сложенный лист бумаги. Из него он узнал о попытках Кэтлин утопиться с горя. Это не было официальной записью. Здесь Кэтлин изливала свою душу, и из глаз Рида катились слезы, когда он читал о владевших ею тогда мыслях и ее полном отчаянии.

Далее следовал пропуск в три месяца, когда Кэтлин возвратилась в Чимеру. Записи возобновились в январе 1814 года, когда Кэтлин, уже как Эмералд, вышла в море, горя желанием отомстить. Количество атакованных и захваченных ею судов поразило его, и он легко мог представить ее в роли отважной и дерзкой пиратки; однако, читая между строк, он чувствовал ее глубокое горе, полное безразличие к собственной жизни и гнев на судьбу, что украла у нее любимого.

Он вдруг вздрогнул, осознав, что добрался уже до записей за середину февраля, а она все еще говорила о мести и атаках, в которых она так безрассудно рисковала жизнью. Этот отрывок был написан всего за три месяца до их встречи, а Кэтлин по-прежнему тосковала о нем и жаждала мести. Каким же он был идиотом, думая, что она недостаточно его любила! Из того, что он только что прочел, было ясно, что она любила его сильнее, чем можно было себе представить, и оплакивала много дольше, чем он сам определил бы как приемлемый срок, не желая, чтобы она вечно несла в себе этот груз печали.

Он быстро просмотрел оставшиеся страницы. Здесь уже чувствовалось, что постепенно она начинает оправляться от своего горя. Возможно, за это он должен был благодарить Жана, что выглядело довольно странно, так как Жан вполне мог быть отцом Эрин.

Со вздохом Рид закрыл журнал и откинулся на спинку стула. В отношении Кэтлин все было ясно. Он любил ее, и жизнь без нее теряла для него всякий смысл. Итак, оставались Жан и Эрин.

Жан, скорее всего, ушел из их жизни навсегда. Если Кэтлин и была любовницей Жана, то она пошла на это, лишь окончательно уверившись, что муж ее погиб и она стала вдовой. И Кэтлин, и Жан не предавали его, оба искренне верили, что его не было в живых, когда решили, наконец, соединить свои судьбы. Слезы катились по лицу Рида, и вместе с ними из души его уходили столь долго терзавшие его гнев и ревность.

Наконец мысли его обратились к Эрин, крошечной, невинной малютке. Сможет ли он жить с мыслью, что, скорее всего, ему так никогда и не удастся узнать, является ли она его дочерью? И имеет ли какое-либо значение, кто в действительности был ее отцом? Не он ли будет растить и обеспечивать ее, следить за ее воспитанием и образованием? Не это ли, в конечном итоге, и делало тебя отцом? Эрин была крошечной копией своей матери, его жены, которую он любил больше жизни. С каждым годом она все больше будет походить на Кэтлин и со временем все сомнения в отношении ее поблекнут, а затем и окончательно умрут в его душе.

С какой-то яростной решимостью Рид дал себе слово видеть отныне в Эрин дочь и относиться к ней так же, как к Катлину и Андреа, с любовью и вниманием. Она была изумительной крошкой, ни в коей мере не заслуживающей, чтобы он ее отвергал. С удовольствием он будет наблюдать за тем, как она взрослеет, превращаясь постепенно в красивую молодую леди с такими же, как у Кэтлин, золотисто-рыжими волосами и изумрудными глазами… и, возможно, таким же, как у ее матери, темпераментом.

Приняв окончательное решение, Рид устало опустился на койку. Утром он отправится прямо в Эмералд-Хилл и, если понадобится, будет на коленях молить Кэтлин простить его за упрямство и глупость. И он приложит все силы, чтобы заставить Кэтлин забыть о той боли, которую он ей причинил, и убедить в том, что он ее любит и нуждается в ней.