Мэри Бэлоу - Последний вальс

Кристина взглянула на графа со странной полуулыбкой на губах.

— Хорошо, вы как настоящая эгоистка предпочли сидеть у себя в деревне с детьми. — Джерард нахмурился. — Но Маргарет — разве она не пыталась поговорить об этом с братом?

— Если такой разговор и имел место, — произнесла Кристина, — то закончился не в ее пользу.

— Слишком дорого? — спросил Джерард, в душе которого зародились подозрения. Всегда ли Гилберт отличался прижимистостью? Ведь в детстве он был настоящим воришкой. Внезапно эта мысль показалась Джерарду забавной.

— Отчасти, — подтвердила его догадку Кристина.

— И какова же другая причина?

— Жизнь в городе, — ответила графиня. — Она слишком легкомысленна, слишком неправедна.

— Это мнение Гилберта? — нахмурившись, спросил Джерард. — Или ваше?

— Наши с мужем мнения совпадали, — натянуто ответила Кристина, но Джерард заметил, что при этом она не решилась посмотреть ему в глаза.

— Легкомысленна? — повторил Джерард. — Дорога? Неправедна? Неправедна, миледи? Гилберт, которого я знал, никогда не был набожным. Насколько я помню, каждое воскресенье поутру он мучился мигренью и болями в желудке.

— Люди меняются, милорд, — заметила Кристина.

Святые небеса! Джерард с отвращением посмотрел на сидящую перед ним женщину. Не этим ли объясняется мрачное одеяние, прямая спина, отсутствие улыбок и железная дисциплина? Как она дошла до этого? Неужели добровольно? В таком случае он никогда не знал ее по-настоящему.

— Значит, — произнес он, — в Торнвуде никогда не было ни балов, ни званых обедов, ни смеха, ни развлечений?

— Ничего безнравственного, — с раздражением отрезала Кристина.

— Бедняжка Маргарет, — тихо произнес Джерард. — Но ее хотя бы обучили танцам?

— Контрдансу — да, — ответила графиня. — Это входит в программу обучения каждой молодой леди.

— Только скорее всего ей нечасто выпадала возможность продемонстрировать свои умения. Полагаю, даже упоминание о вальсе вызывает у вас негодование, — язвительно заметил Джерард.

— Я ни разу не видела этого танца, милорд, — чопорно ответила графиня. — Но я о нем слышала и поэтому не испытываю ни малейшего желания его увидеть.

— А придется. На балу. На следующий день после Рождества. — Кристина раздражала его все больше.

— Надеюсь, вы передумаете, милорд, — не сдавалась графиня, — и позволите своим гостям лишь контрданс. Разумеется, я сама не стану танцевать. Я ношу траур, если вы успели заметить, и…

— Значит ли это, что вы так сильно любили его? — спросил Джерард. Ему не было никакого дела до того, любила ли она Гилберта. Теперь ему казалось, что они стоили друг друга.

— Он был моим мужем, — ответила графиня.

— Кристина. — Джерард сел наконец в кресло напротив нее и вздохнул. Все пошло не так, как он запланировал. Он собирался обсуждать только дела. — На следующей неделе ко мне приедут гости. Они хотят весело отпраздновать Рождество. Я намерен приложить все силы к тому, чтобы достойно подготовиться к их приему. Несмотря на то что большая часть работы ляжет на плечи слуг. Уверен, у нас с ними все получится. И все же будет проще, если роль хозяйки праздника возьмете на себя вы. Я мог бы возложить эту обязанность на плечи тетушки, но она, насколько я помню, всегда сильно смущается при большом скоплении народа. Маргарет слишком молода. Кроме того, если я выберу кого-то из них, то получится, что я пренебрег вами. А я не желаю этого. Так вы мне поможете? Станете гостеприимной хозяйкой, а не мрачным духом и скорбящей вдовой?

— Я сделаю все, что вы прикажете мне, милорд, — был ответ.

И он несказанно разозлил Джерарда. Граф попытался заключить перемирие, а в ответ получил лишь холодное отчуждение.

— Я бы посоветовал вам, миледи, не испытывать моего терпения, — произнес граф, прищурившись.

Кристина беззвучно открыла и закрыла рот. Ее глаза расширились, и Джерард успел прочитать в них… что? Страх? Графиня ничего не ответила. И не отвела глаз. Неужели он ошибся? Скорее всего.

Джерард вновь вздохнул.

— Все было бы гораздо проще, если бы мы вообще не встречались до вчерашнего дня, не так ли? — произнес он. — Но случилось так, что мы встретились и полюбили друг друга. Вы вышли замуж за Гилберта, а я уехал в Канаду. Теперь наши судьбы вновь пересеклись, как я полагаю — навсегда. Хотя скорее всего мы вновь благополучно забудем об этом после праздников. Я вернусь в Канаду, вы останетесь здесь. Так можем ли мы принять наше нынешнее существование как данность и двигаться дальше? Думаю, мы оба должны согласиться, что юношеская любовь глупа и недолговечна и что Гилберт оказал нам обоим услугу, приехав в город много лет назад. Вы поможете мне сделать Рождество веселым и незабываемым для всех тех людей, что приедут в Торнвуд?