Мишель Яффе: Нимфа

На мгновение от хладнокровия Софи не осталось и следа, и ее глаза стали огромными и круглыми от ужаса. Откуда, черт побери, он знает про кости? Она была уверена, что никто ничего не заподозрит. Кому бы могло прийти в голову, что кто-то станет использовать кости, специально залитые свинцом, чтобы приносить не выигрыш, а проигрыш?

— Должен заметить, что кости действительно сделаны гениально, — похвалил ее незнакомец. — Возможно, именно они позволили вам остаться нераскрытой до сих пор, потому что мало кто обращает внимание на проигравших. Никто не станет подозревать такого человека, поскольку всех больше занимают те, кто выигрывает.

Именно так. На это и рассчитывала Софи. Ее изобретение прекрасно работало в течение двух дней и позволило ей беспрепятственно слоняться по клубу, не вызывая подозрений и ожидая появления Ричарда Тоттла, как вдруг…

— Да, все шло отлично до вашего появления, — рассеянно вымолвила она вслух. Софи впервые внимательно посмотрела на собеседника, чье лицо до сих пор расплывалось в полумраке. Он казался самым высоким в зале, хотя при этом его нельзя было назвать долговязым. Напротив, она заметила, как хорошо он сложен, скользнув взглядом по его фигуре от широких плеч вниз, до…

Он дьявольски хорош. Господи, о чем она думает? Софи Чампьон не из тех, кто ласкает влюбленным взглядом мужчин. Особенно таких, которые лгут и угрожают, чтобы вынудить женщину последовать за собой. А уж тем более тех, кто критикует ее испанское произношение. Да и вообще любых мужчин. Раньше с ней такого никогда не бывало. Паста, которую изобрела Октавия для того, чтобы приклеить усы, раздражала ее уже несколько дней, но она не предполагала, что эти ощущения помешают ей трезво рассуждать. Иного объяснения своему легкомысленному поведению Софи придумать не могла.

— Сеньор, здраво оценив свои шансы…

— Да, я заметил, что вы их оценили, — перебил ее незнакомец, делая акцент на последнем слове.

— …я склоняюсь к тому, чтобы принять повторное приглашение Ричарда Тоттла.

Он кивнул и повлек ее за собой вниз по лестнице к массивной дубовой двери, с любопытством наблюдая, как она секунду помедлила у порога, затем глубоко вдохнула и, решительно повернув ручку двери, вошла внутрь.

Сначала Софи показалось, что виной всему глубокий вдох и реакция на клей, на котором держались усы, но через минуту она уже не сомневалась, что ее ощущения реальны. И смертоносны.

Она стала задыхаться в курительной клуба «Единорог», устланной бордовым турецким ковром, с гобеленами на стенах и множеством курительных трубок, извергающих к потолку столбы сизого дыма. Гораздо позже она обратила внимание на засахаренный миндаль, рассыпанный по полу. В первый миг она заметила лишь мужчину, растянувшегося в неуклюжей позе на кушетке. На его груди темнело пороховое пятно.

— Это Ричард Тоттл, — сказала она, то ли утверждая, то ли задавая вопрос.

— Да. Он мертв, — спокойно сообщил ее спутник, когда она приблизилась к телу. — Когда вы были здесь раньше, Тоттл давал вам что-нибудь?

Софи готова была воскликнуть, что не видела его раньше, но вовремя взяла себя в руки и даже постаралась вернуть хорошее испанское произношение:

— Не могу вам ответить, сеньор. Мне не доводилось бывать в этой комнате раньше. — Она невольно вспыхнула, потому что он ничего не ответил, только молча смотрел на нее. Дело в том, что Софи Чампьон не только никогда не разглядывала мужчин, но и не позволяла им ощупывать себя взглядом. — В чем дело? — спросила она наконец. — Дон Альфонсо дель Форест эль-Кармен не привык к тому, чтобы его так пристально рассматривали.

— Я пытаюсь решить для себя, что вам дается хуже: ложь или испанское произношение? — Он внимательно посмотрел ей в глаза, развернувшись так, что они почти касались грудью друг друга. — Я знаю, что вы были здесь сегодня вечером. Знаю, что вы встречались с Ричардом Тоттлом. Я вошел сюда, как только увидел, что вы вышли, и нашел Тоттла мертвым. Очевидно предположить, что это вы убили его, дон Альфонсо, но я готов отказаться от этого предположения, если вы предоставите мне удовлетворительные объяснения. Для начала скажите, что вы взяли у Ричарда Тоттла?

Софи растерялась и не сразу смогла привести свои мысли в порядок. Было совершенно ясно, что клейкая паста для усов таила в себе опасность, поскольку Софи не могла вспомнить ни своего собственного, ни фальшивого имени. Это угрожало ей провалом, тем более в присутствии опасного человека, грозившего ей разоблачением.