Барбара Картленд: Дьявольское наваждение

— Ты так красиво говоришь… о, как прекрасно! — восхищалась Джиованна.

Однако никакие слова не могли выразить чувств герцога, поэтому он стал целовать Джиованну снова и снова, пока любовь не засияла вокруг золотистым солнечным светом.

Когда Джиованна уснула, герцог еще долго лежал без сна, благодаря Бога за такой дар и обещая себе, что он навсегда сделает свою жену счастливой. Герцог знал, что, будь она бедна и незнатна, он все равно женился бы на ней, потому что между ними была общность духовная.

Все сложилось великолепно — он стал счастливейшим человеком на земле и к тому же мог теперь помогать своим подданным, искавшим у него защиты. Эта мысль наполняла герцога радостью и верой в то, что будущее непременно окажется прекрасным.

И вот теперь, глядя в огромные глаза наблюдавшей за восходом Джиованны, герцог понял, она самая замечательная из всех женщин в пире. Прекраснее всего в ней были не черты лица и даже не чудесные глаза — прекрасна была ее чувствительность, отзывчивость и отвага, так отличавшие ее от остальных.

Герцог знал, что и он, и Джиованна чем-то сродни сказочным духам — они обладали тем же чувством правды и даром предвидения, которые не раз спасали герцога. Это сулило новобрачным долгую и счастливую жизнь вдвоем, потому что они совершили невозможное и отыскали друг друга.

«Сколь многим мы владеем!»— думал про себя герцог.

Словно догадавшись о его мыслях» Джиованна с улыбкой повернулась к нему и произнесла:

— Ты, наверное, безумно счастлив, что мы здесь вместе… и что спас меня от смерти в водопаде?

— Не вспоминай об этом! — ответил герцог. — Все ушло и забыто. Я думал о будущем, о том, как много мы сможем сделать вместе.

— Я тоже думала об этом, — сказала Джиованна. — Я знаю, что дома мы поможем не только нашим людям, но и всей Шотландии. Маменька часто говорила, что шотландцам нужен вождь, который будет выступать от их имени не только в Англии, но и в Европе.

— И ты хочешь, чтобы я стал таким вождем? — спросил герцог.

— Я верю, что ты им станешь, — улыбнулась Джиованна.

В благодарность за эти слова герцог поцеловал ее. Вначале поцелуй был очень нежен, однако мягкие губы, близость тела девушки и какие-то неведомые ощущения воспламенили герцога, подобно солнечным лучам. Уловив трепет Джиованны, он понял, что она чувствует то же самое.

— Я люблю тебя! Дорогая моя, любимая, ненаглядная, драгоценная моя жена, как я тебя люблю! Как я счастлив, что нашел тебя!

— Ты для меня все… Ты — весь мир, и в мире нет больше ничего, кроме тебя.

Ее слова тронули герцога до глубины души, он начал требовательно и страстно целовать девушку, слыша, как ее сердце бьется совсем рядом с ним. Поднявшееся солнце окутывало их тела золотым светом. Солнце — символ счастья, добра и любви, победивших тьму и злобу.

— Я люблю тебя! — повторил герцог.

— Люби меня! Дорогой мой, Талбот, радость моя, люби меня, — шептала Джиованна.

И в мире не было больше ничего — только солнце и любовь, ставшая жизнью во всем ее великолепии.