Барбара Картленд: Невеста поневоле

— Но ты все еще любишь меня, — торжествующе проговорила она.

Хьюго намеренно отвернулся и прошел к столу, на котором стоял поднос с хрустальными фужерами и графином. Он налил себе бокал шампанского из бутылки, лежащей в серебряном ведерке со льдом, и залпом выпил его, словно остро нуждался в том, чтобы утопить свое горе в вине.

— Ты любишь меня, — повторила Анастасия за его спиной. — Я знаю. Женщина никогда не ошибается в таких вещах.

Он повернулся.

— Я больше не люблю тебя, Анастасия, — спокойно произнес он. — Я ненавижу и презираю тебя за то, что ты сделала со мной. Ты околдовала меня, истерзала мое сердце и сделала несчастнейшим из мужчин. Слава богу, я освободился от твоих чар.

Когда я увидел тебя, то испугался того, что ты снова сможешь причинить мне боль. Раны еще не зажили.» и продолжают кровоточить. Но к счастью, я не испытал того, чего боялся. Ты красива, красивее, чем пять лет тому назад, когда мы расстались. Богатство пошло тебе во благо. Твой муж может позволить себе дорогую раму для такой красивой картины, как ты. Я бы не смог дать тебе этого.

— Но Хью-го, ведь ты давал мне любовь!

— К сожалению, ее было недостаточно, — резко отпарировал Чеверли. На его губах снова появилась кривая усмешка, которой она раньше не знала.

Он повернулся и налил себе еще бокал шампанского.

— Итак, Анастасия, — продолжил он голосом, показывающим, что он полностью владеет собой, — о чем тут говорить? С прошлым покончено, будущего у нас нет, а в настоящем позволь еще раз сказать тебе, что ты прекрасно выглядишь и что эта диадема, которая стоит несколько тысяч золотых гиней, безумно идет тебе.

— Перестань, Хью-го. То, что ты говоришь, отвратительно, — резко ответила Анастасия.

Она сняла с головы диадему и небрежно бросила ее на столик. Без нее она выглядела моложе и привлекательнее, так как сверкающие бриллианты не отвлекали внимание от обольстительного призыва ее миндалевидных глаз и приглашения пунцовы:; полураскрытых губ к страстному поцелую.

— Нам есть о чем поговорить, — мягко проговорила она, — не о прошлом, не о будущем, а о сегодняшнем дне. Мы снова вместе. Тебе кажется, что ты не любишь меня, но, так или иначе, мы связаны невидимой нитью, чем-то таким, что притягивает нас друг к другу, и ты не сможешь отрицать этого.

— К чему отрицать? — отозвался Хьюго. — Ты не изменилась, Анастасия. Ты всегда хотела того, что было трудно достать. Сейчас у тебя есть деньги, положение, титул — все, кроме меня, поэтому тебе нужен я. Увы, слишком поздно. Я уже не твой раб, который бежит к тебе, как только ты поманишь пальцем. Я больше не склонюсь покорно у твоих ног в ожидании милостей, которыми ты одаришь меня, если я угожу тебе, или которых лишишь меня, если я провинюсь. Я свободен, Анастасия, и я не знал об этом до сегодняшнего дня.

— Ты так уверен в этом?

В ее тоне не чувствовалось ни досады, ни уязвленного самолюбия, одно лишь любопытство. Он подумал, что, должно быть, это невероятно красивое создание, испорченное до мозга костей, уже давно не говорило ни с кем откровенно.

— Предположим, — Анастасия подошла ближе к нему, — что ты снова обнимешь меня, поцелуешь с такой же пылкостью, как и раньше. О, Хью-го, каким сильным и властным ты бывал иногда, ты брал меня с животной страстью. Ты думаешь, что после этого ты останешься таким же равнодушным? Неужели ты сможешь смотреть на меня с тем же безразличием, что я слышу в твоем голосе? Правда, я не уверена, что вижу его в твоих глазах.

Хьюго поставил бокал с шампанским.

— Послушай, Анастасия, я не друг твоему мужу и знаком с ним мимолетно, поэтому я свободен от обязательств относительно его чести. Но я придерживаюсь устаревших и глупых убеждений в том, что нельзя соблазнять женщину в постели ее мужа. Поэтому прошу прощения за невежливость, но мне остается пожелать тебе спокойной ночи. В противном случае мы можем наделать глупостей, о которых впоследствии пожалеем.

— Нет, Хью-го, мы ни о чем не пожалеем, — твердо сказала Анастасия, — и не переживай, что тебе придется соблазнять меня в постели моего мужа. У меня нет больше мужа, я просто ношу его имя.

Хьюго показалось, что Анастасия придвинулась еще ближе к нему, и он отступил назад.

— Что ты хочешь этим сказать, черт побери? — спросил он.

— То, что лорд Уилтшир на тридцать лет старше меня, и ты это прекрасно знаешь. Он гордится мной и дает мне все, что я пожелаю, но не особенно интересуется мной как женщиной. Я всего лишь одно из его приобретений, и, если бы ему пришлось сделать выбор между мной и своими лошадьми, я догадываюсь, что бы он предпочел.