Барбара Картленд: Роман с призраком

— О, Джерард, как ты мог!

В этом восклицании его сестры упрек смешивался с отчаянием: Джерард, уже немало денег потерявший на скачках, был неисправим.

— Ты ведь обещал мне не играть, пока не расплатишься хоть с самыми срочными долгами!

— Но в этот раз мне повезет, Крусадер — беспроигрышный вариант, — возразил молодой человек.

«Беспроигрышный вариант» было его любимое выражение. Он всегда так называл любое рискованное предприятие, в итоге неизменно оставлявшее его с новыми долгами, что, впрочем, огорчало не столько Джерарда, сколько его куда более рассудительную, несмотря на юный возраст, сестру.

— Граф и сам поставил на него целое состояние. — Ему казалось, что этот довод может смягчить Демелсу.

— Разница лишь в том, что у графа оно есть, а мы не можем позволить себе никаких непредвиденных расходов, — с горечью заметила Демелса. Ей уже давно приходилось довольствоваться самыми скромными нарядами и ограничивать себя во всем, изо всех сил стараясь свести концы с концами и соблюсти приличия в содержании некогда великолепного, но теперь, несмотря на все ее усилия, приходящего в упадок родового поместья.

— Отныне, после того как я сдал дом, мы тоже немного разбогатеем, — с гордостью возразил Джерард.

— Так ты на самом деле позволишь графу Треварнону со всеми его гостями приехать к нам? — воскликнула Демелса, до сих пор подозревавшая, что брат лишь строит свои — как всегда, несбыточные — планы.

— Ты все время перебиваешь меня, а я как раз пытаюсь тебе это втолковать, — снисходительно откликнулся Джерард. — Только не надо сразу вставать в позу и отказываться! В нашем положении выбирать не приходится. А Треварнон выложил за эту услугу целое состояние. Бог свидетель, эти деньги нам ох как нужны! — закончил Джерард тоном рачительного хозяина, хотя никто из знавших его ни на минуту бы не поверил, что он собирается распорядиться свалившейся на него суммой более рассудительно, чем это было у него заведено.

— Так сколько же он нам даст? — с замиранием сердца спросила Демелса.

Ей, как никому, было известно, насколько плохи, даже катастрофичны, были их обстоятельства, и соблюдение фамильной гордости, а настоящим аристократам не пристало пускать постояльцев за деньги, во всяком случае, так считалось в прошлом веке, теперь ее уже не останавливало.

— Тысячу гиней!

В ответе Джерарда отчетливо слышались нотки триумфа, но сестра не сводила с него взгляда, полного недоумения, словно не расслышала его или не поняла.

— Тысячу гиней? — недоверчиво повторила она после затянувшейся паузы, которую брат не хотел прерывать, наслаждаясь ее растерянностью. — Но это… это же невозможно! Ты… ты, наверное, шутишь?

— Как бы не так! — радостно отозвался Джерард. — Говорю же тебе, он был в полном отчаянии! — продолжил он свой рассказ. — На нашего блестящего аристократа было больно смотреть! Кофейная комната в клубе была набита битком. Он обвел собравшихся глазами, словно его осенило, что у кого-то из присутствующих может быть дом в наших местах. Потом взгляд его милости остановился на мне.

Тут Джерард, обладавший несомненными артистическими способностями, разыграл перед сестрой настоящий спектакль.

— Если память мне не изменяет. Лэнгстон, вы живете поблизости от Эскота, — задумчиво сказал наш будущий квартирант.

— Вы правы, милорд, — ответил я.

— А в вашем доме случайно не найдется свободных комнат на время скачек?

— Пустые комнаты есть, милорд, — говорю я, — но боюсь, они не смогут вас удовлетворить.

— В моем положении меня удовлетворит любой дом, лишь бы крыша была на месте, — говорит Треварнон. — К тому же, при доме ведь, наверное, есть и конюшни?

— Конюшни есть, — отвечаю я.

— На сколько лошадей?

Джерард беспомощно развел руками:

— Демелса, я сказал ему правду. Что еще мне оставалось делать?

— Не отвлекайся, — попросила Демелса, вся горя от нетерпения.

— Вот я и говорю: «Лошадей на сорок, милорд!» Тут он подошел ко мне, взял за локоть и отвел в сторону.

— Вы бы не особенно возражали, если бы я напросился к вам в жильцы? — спрашивает граф Треварнон.

— Разумеется, нет, милорд! — отвечаю я, а у самого сердце бьется, словно чувствую, что сейчас решается моя судьба.

— Так чем же вызвана ваша нерешительность? — настаивает он.

— Видите ли, милорд, дом у нас старый, а поскольку я наезжаю туда не часто, то и слуг там маловато. Вы привыкли к комфорту, которого там, боюсь, не найдете.