Джиллиан Хантер - Дьявольские наслаждения

Конечно, обязательства перед своей лондонской академией у нее остались, но от переезда в деревню выиграют все. Что касается беспокойства о семье Боскасл, то ей от этого никуда не деться.

Но… здесь она тоже нужна. Герцогу необходим сын. Флоренс необходим муж. А Седрику — жена. Так что забот у нее будет полон рот.

За поданным десертом — компотом из груш и сыром — вечер продолжался весело и приятно. Выпили также мозельского и бордо в честь радостных событий. Вскоре после Серены появился викарий, попросив прощения за опоздание, в котором снова оказалась повинна адская леди. Одем выразил глубокое сожаление по поводу здоровья этой достойной дамы, но Гермия вовремя его прервала, ткнув локтем и объяснив, что адская леди — лошадь, а не женщина.

Герцог, хотя и выглядел утомленным, был доволен. Извинившись, он удалился на покой, и Эмма проводила его до лестницы.

— Я знаю, что не заслужил такого счастья, — с улыбкой сказал он.

— Если бы дары, которые мы принимаем, давались по нашим заслугам, то мы все были бы нищими, ваша светлость.

Он кивнул:

— Возможно, он действительно вас заслуживает. Дай Бог, чтобы он не наделал тех же ошибок, что и я, там, где дело касается любви.

— Обманщик, — пробурчала Эмма, как только они с Эйдрианом остались в комнате одни.

— Прости, я не понял тебя.

— Твои манеры за столом безупречны.

— Тебе это не нравится? — Он изобразил удивление.

— Не твои манеры, а твоя лживая сущность не нравится. Ты просил обучать тебя этикету, а сам воплощение изысканности. Достаточно посмотреть, как ты споласкиваешь пальцы в чашке и как ешь ореховый пудинг.

Он развязал галстук и улыбнулся ей.

— А что, если я скажу, что просто следил за тем, как это делаешь ты?

— Я тебе не верю. Между прочим, Эйдриан, Серена — одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо встречала.

Он поморщился.

— И одна из самых буйных. Я же тебе говорил, что она не хотела выходить за меня. Она слишком хорошо меня знает.

— Или недостаточно хорошо.

Свободной рукой он расстегнул застежку платья, и светло-коричневый атлас упал к ее ногам. Туда же последовало и белье.

— Между прочим, Эмма, самая красивая женщина, которую когда-либо встречал я, — это ты. — Он поцеловал нежную кожу между плечом и ключицей. — Неужели я тебе этого не говорил?

Эйдриан проснулся еще до рассвета и пошел к обрыву. Давным-давно он часто убегал сюда, чтобы спрятаться от отцовских нравоучений. Он представлял себя завоевателем, командующим непобедимой армией, который замыслил напасть на замок и сбросить правителя — герцога. Наивно, но он надеялся освободить таким образом не только себя, но и возродить дух матери.

У него в жизни были более трудные сражения. А теперь… теперь он хотел мира. Он может уйти отсюда. Эмма будет возражать, настаивать, чтобы он исполнил свой долг, но, в конце концов, поддержит его решение.

Он ведь поклялся когда-то, что не останется. Он поклялся, что ему наплевать на то, что о нем подумают. Он вернулся отчасти для того, чтобы доказать отцу, что жил полной жизнью, обходился без тех выгод, какие дает богатая семья или аристократическое происхождение.

Но вдруг он засомневался: а что, если Эмма была права? Он ведь сын герцога и наследник не только отцовского богатства и положения, но и тех обязанностей, которые налагает титул.

Он уже не ребенок, играющий в победителя. Поднялся сильный юго-восточный ветер. Эйдриан смотрел вдаль на подернутое туманом озеро, на скот, пасущийся на холмах, и на деревню за холмами. Помещичий дом господствовал над окрестностями. Так было всегда. Годы не пощадили дом, и следы запустения нельзя не заметить. Дом. Что такое дом?

Дом — это его воинственный ангел. Вот она взбирается по холму, размахивая его плащом и крича, что он простудится, стоя в одной рубашке на ветру.

Он взял из ее рук плащ и накинул на плечи ей. Она продолжала его журить, а он обнял ее и прижал к груди.

Скарфилд нуждается в защитнике.

А защитник нуждается в Эмме Боскасл.

— Что-то случилось? — спросил он, прижавшись подбородком к ее голове.

Она вывернулась из его рук.

— Сейчас скажу. Я только что получила письмо из Лондона.

— От кого?

— От Шарлотты и Хита. Они оба заверяют, что беспокоиться не о чем.

— Что, разумеется, означает…

— …что основания для беспокойства есть.

Он помогал ей спускаться с холма, заслоняя собой от ветра.

— С чего ты это взяла?

— Видишь ли, Эйдриан, мисс Пеппертри грозится уволиться.