Элизабет Бойл - Скандальное красное платье

- Тихо! Нечего об этом говорить, - резко сказал Джон. - Едва ли вы пробыли на судне достаточно долго, чтобы…

- О, у вас тут есть быстрые ребята, - бросила ему одна из девиц.

Женщины рассмеялись, из команды тоже послышалось несколько смешков.

- Не думаю, что несколько… - пробормотал покрасневший Джон.

- Тогда заплатите компенсацию, - не унималась девица с образованием. - Мы впустую потратили здесь время и потеряли заработок.

- Вот именно! - поддержали ее остальные.

- Или деньги, или письмо в Лондон, - добавила предводительница. - Что скажете, хозяин?

Пиппин старалась сдержать улыбку. Сын попал под перекрестный обстрел.

Повернувшись к помощнику, Джон что-то сказал ему, тот вытащил из кармана кожаный кошелек. Джон сделал то же самое, и женщины стали передавать монеты по кругу.

- Этого достаточно, мэм?

- О, наконец-то появились хорошие манеры, - сердито сказала рыжеволосая, глянув на падающие в ее ладонь монеты. Взвесив их в руке, она кивнула. - Да. Этого достаточно. - Она улыбнулась Джону. - За причиненное неудобство.

- А теперь я настаиваю, чтобы вы покинули мое судно.

Фыркнув, рыжая приподняла подол, словно боялась запачкаться, прошмыгнула мимо Джона и улыбнулась парню, который помог ей спуститься в баркас.

Пиппин спустилась за ней следом и села в дальнем конце баркаса, опустив голову и пряча лицо. Вскоре моряки быстро погребли к причалу. Пиппин подняла глаза и увидела мчащуюся к «Регине» лодку.

- Дэш! - задохнулась она.

О Господи, только не это! Он спешил ей на помощь, но что она могла сделать? Как остановить его? Она даже рукой махнуть ему не могла, не привлекая к себе внимания. И не могла позволить ему ворваться на судно Джона, понимая, что у Дэша нет никакого плана, кроме расплывчатого намерения «вернуть ее».

- О, Дэш! - пробормотала она снова. Сидевшая рядом женщина не разобрала ее слов и похлопала ее по руке.

- Ну-ну, дорогуша, - сказала она. - Не нужно ругаться. Посмотри, в гавань входит торговое судно. У моряков на нем пухлые карманы.

Пиппин развязно улыбнулась ей. Команда торгового судна заметила баркас с девицами, с борта посыпались бойкие предложения. И тут Пиппин сообразила, как поступить.

Она вскочила, зная, что ее красное платье, словно скандальный флаг, видно всем, и замахала руками, не обращая внимания на качку баркаса и ругань гребцов.

Как только Пиппин привлекла внимание половины моряков в гавани, она повернулась в сторону Дэша и весело замахала ему.

- Сядь сейчас же, курица безмозглая! - прикрикнул один из гребцов. - Или я тебя за борт выкину.

Пиппин села и украдкой взглянула на лодку Дэша. Бросив весла, Дэш и Нейт уставились на нее. Она замахала снова и услышала счастливый смех Дэша, разнесшийся над водой.

- Ну, с этим у тебя дело выгорит, - кивнула в сторону Дэша сидевшая рядом девица.

- Уверена, - сказала Пиппин, видя, как Нейт и Дэш, налегая на весла, резко разворачивают лодку.

- Прекрасное платье, милочка, - добавила соседка, потрогав шелк. - Где ты его взяла?

- В Лондоне. - Пиппин улыбнулась своему драгоценному красному платью. - Давным-давно.

Капитан Госсетт стоял на палубе «Регины» и хмурился. Уже три дня он обитал в каюте первого помощника, узкая койка и тесное помещение - это не то, к чему он привык.

Но это лучше, чем войти в свою каюту и иметь дело с матерью.

Джон застонал от досады.

Всю свою жизнь он думал о матери… только как о матери. Добропорядочная, благоразумная, уравновешенная, дочь графа. Не из тех женщин, которые… которые теряют рассудок, поскольку это единственное объяснение ее связи с Дэшуэллом.

Лейтенант, которому Джон приказал относить леди Госсетт пищу, прибыл с утренним докладом.

- То же, что вчера, капитан.

- По-прежнему съежилась в кровати и отказывается говорить?

Лейтенант кивнул.

- У нее хороший аппетит, но она все время прячется под одеялом. - Наклонившись, лейтенант прошептал: - Думаю, она плачет, сэр.

Джон снова застонал, на сей раз в голос. О Господи! Что хуже? То, что его мать вдруг превратилась в падшую женщину или ее слезы из-за разлуки с этим чертовым типом?

Джон расправил плечи. Что ж, пришло время напомнить ей о ее долге не только перед ее благородным, хотя и покойным мужем и его добрым именем, но и перед ним и Джинджер.

Джон одернул мундир, проверяя, все ли в порядке, и пошел вниз. Не потрудившись постучать, он повернул ключ в замке и открыл дверь.

В его каюте перед окном стояла женщина. Когда она обернулась, его поразили три факта: ярко-синие глаза, вызов во взгляде и бесспорный факт, что это не его мать.