Шерри Томас: Не в силах забыть

К концу своего короткого брака Лео растерял часть юношеского очарования, его внешность уже не казалась такой обманчиво ангельской. Теперь же его черты обозначились резче, заострились, словно голые скалы, окружающие долины калашей [3] Калаши — малочисленный дардский народ, населяющий три долины западных притоков реки Читрал. .

— Вы отправляетесь назад прямо сейчас? — спросила Брайони. Ее раздирали самые противоречивые чувства, но было бы невежливо не предложить Лео хотя бы чаю.

— Нет. Я обещал заглянуть на чай к вашим друзьям, мистеру и миссис Брейберн.

— Вы успели познакомиться?

— Это они подсказали мне, где вас искать. — Лео говорил спокойно, будничным тоном, но в его голосе слышались нетерпеливые нотки.

Брайони неожиданно встревожилась:

— А что вы им рассказали о нас?

Разумеется, он не стал бы пересказывать супругам Брейберн историю своего короткого несчастливого брака.

— Ничего. Я просто показал им вашу фотографию и спросил, где вас можно найти.

Брайони растерянно моргнула. Так у Лео есть ее фотография?

— Какую фотографию?

Марзден сунул руку во внутренний карман сюртука, достал квадратный конверт и протянул его Брайони. Лицо его не выражало ничего, кроме усталости. Чуть поколебавшись, мисс Брайони вытерла руки платком, подошла к Лео и взяла конверт.

Достав листок картона из незапечатанного конверта, она ошеломленно застыла. Это была свадебная фотография. Их с Лео свадебная фотография.

— Откуда это у вас?

Марзден покинул их дом в Белгрейвии на следующий день после того, как Брайони объявила о своем желании аннулировать брак. Он оставил свадебную фотографию на ночном столике, и Брайони швырнула ее в горящий камин вместе со своей копией снимка.

— Мне передал ее Чарли, когда я добрался до Дели. — Чарлз Марзден, старший брат Лео, второй из сыновей графа Уайдена, бывший государственный советник в Гилгите, крупнейшем городе северо-западной пограничной провинции, занимал теперь пост личного помощника лорда Элджина, вице-короля и генерал-губернатора Индии. — Должно быть, когда я не взял с собой фотографию, Чарли не понял, почему я ее оставил, и прислал мне ее по почте.

— И что сказали Брейберны, увидев фото?

— Что я найду вас с удочкой на берегу, выше по течению, возле водяной мельницы.

— Они… вас узнали?

— Думаю, да, — холодно кивнул Лео.

Нет, такое просто невозможно. Неужели мужчина, бывший когда-то ее мужем, стоит теперь перед ней, окутанный запахом лошадей и дорожной пыли, и говорит голосом, скрипучим от усталости? Неужто он в самом деле хочет, чтобы она отправилась вместе с ним в путешествие? Выходит, Лео выставил ее обманщицей перед славными, милыми супругами Брейберн? О нет, это неправда!

— А что вы скажете им теперь, когда придете и сядете за стол?

Лео недобро усмехнулся.

— Это всецело зависит от вас. Если бы мы с вами пустились в путь сразу после чая, я придумал бы трогательную, душераздирающую любовную историю о том, как нас насильно разлучили, и описал бы в красках нашу пламенную страсть и счастливое воссоединение в этом неприступном, затерянном уголке империи. В противном случае я скажу им, что мы разведены.

— Но мы не разведены.

— Не стоит цепляться к мелочам. Фактически мы живем в разводе, хоть и не оформили его официально.

— Они вам не поверят.

— Разумеется, они поверят вам. Ведь вы, кажется, еще четверть часа назад считались вдовой?

Набрав в грудь побольше воздуха, Брайони повернула голову:

— Ничего не поделаешь. Для меня вы больше не существуете.

Временами, занимаясь не слишком важными делами — шнуруя ботинки или читая какую-нибудь статью о сращении кишечника с иссеченными тканями после овариотомии [4] Овариотомия — хирургическая операция, рассечение яичника , — она чувствовала, как воспоминания обрушиваются лавиной и сбивают с ног, словно бешено мчащийся экипаж.

Бутоньерка в петлице Лео в тот вечер, когда он впервые поцеловал ее, — белый цветок стефанотиса, крохотный, прелестный, как снежинка, влага дождевых капель на теплой шерсти, когда она положила руку ему на рукав — Лео вышел проводить ее до кареты, — и восхитительная тишина, полная блаженного покоя, когда он с улыбкой проговорил сквозь открытую дверцу экипажа: «Что ж, почему бы и нет? Быть вашим мужем не такой уж тяжкий труд»; ослепительный блик на цепочке его карманных часов с эмалевой крышкой — подарок от невесты в честь помолвки. Часы раскачивались в воздухе, словно маятник, а Лео не сводил с них глаз, когда Брайони предложила ему расторгнуть брак… Эти пестрые обрывки воспоминаний большей частью напоминали фантомную боль, жестокую игру нервных импульсов, доставляющую мучения тем, кто когда-то перенес ампутацию конечности.