Екатерина Левина - Соловей для черного принца

Потом я протянула руку к книгам родителей. Еще не распаковав их, я начала говорить тете, какое это было чудо, найти книги на ярмарке в деревне. Она посмотрела на них и тихо заплакала. Я первый раз видела, как она плачет.

— Найтингейл, ты знаешь, что это за книги? — она взяла меня за руки и посмотрела в глаза.

— Это Шекспир тетя, — сказала я — Матушка очень любит Шекспира. Правда, книга на каком-то непонятном языке. Но мама его знает, правда?

— Да, знает…

Она замолчала, потом взяла в руки другую книгу.

— А это?

— Это стихи для папы. Они очень романтичные, как раз в его духе, — я слабо улыбнулась. — Хотя, я так и не расшифровала третье слово, что оно означает?

Тетя Гризельда смотрела на меня, и по ее бледному круглому лицу текли слезы.

— Найтингейл, я должна тебе сказать про вашу кухарку и ту старушку…

Когда она это произнесла, я вдруг поняла, что она хочет мне сказать. Я сжала кулаки и уставилась на проносящиеся мимо деревья

— Мисс Элли умерла в тот же день, что и твои родители. Не выдержало сердце.

По стеклу зашелестел мокрый снег, и серые деревья за окном стали размываться. Где-то далеко виднелись черные крыши домов, и одинокими огоньками горели окна.

— Вашу кухарку нашли мертвой на следующий день после трагедии. Зарезалась кухонным ножом. Говорят, она не пережила смерти своей хозяйки и сошла с ума.

Я знаю. Я видела ее рыбьи сумасшедшие глаза.

— Найтингейл, книга, которую ты хотела подарить своей матери, на французском языке. Это Шекспир "Ромео и Джульетта". Подарок отцу — это "Древнегреческие Элегии и Эпитафии".

— Что такое эпитафии?

— Прощальная надпись на могильном камне.

Я долго молчала. Теперь между нами не было недосказанности.

Иногда матушка пересказывала свои любимые книги, которых у нас не было в Литтл-Хаусе. Когда-то она рассказывала и про "Ромео и Джульетту". Даже зачитывала некоторые отрывки наизусть. Помню, я сильно переживала за влюбленных, которые могли жить долго и счастливо, но из-за роковой случайности смерть настигла их в один день…

— "Но не было судьбы грустней на свете, чем выпала Ромео и Джульетте", — прошептала я, пришедшие на память слова и беззвучно взмолилась, — Господи, прости меня! Простите меня…

Какие страшные подарки я приготовила родным! Как будто предсказывала их смерть! Как будто все знала! Эти мысли душили меня. А в глазах стояла плотная пелена слез. Из-за нее я ничего не различала перед собой. Я часто заморгала. Но слезы не хотели выливаться из глаз.

— Теперь я вспомнила, зачем мисс Элли платочки.

У меня не было сил говорить, но слова сами находили выход и рвались наружу.

— Она сказала, что для ее погребального узелка нужны платочки. Она всегда хотела шелковые. Белые с голубой вышивкой.

Всю оставшуюся дорогу до Уилтшира мы проехали молча.

Трагическая случайность изменила всю мою жизнь. Я лишилась родителей, но обрела тетю Гризельду. Не знаю, что со мною сталось бы, если бы не эта волевая и жизнерадостная женщина.

В Сильвер-Белле вместе с тетушкой и Финифет зима пролетела незаметно. Горе постигшее меня в светлый праздник Рождества не забылось, но со временем притупилось, так что я уже без слез вспоминала своих близких и то время, когда впервые приехала в деревню Гаден-Роуз.

Я помню, как зимним утром мы прибыли на вокзал в Солсбери. До обеда, когда за нами должны были приехать из деревни, у нас оставалось время, чтобы погулять по городу. Перед отъездом мы выпили по кружке горячего шоколада в кондитерской и забежали в магазин ткани, где тетя сделала крупный заказ. Увидев мое удивление, она пояснила, что занимается шитьем.

— Это единственное дело, которое мне по душе… Девушкам из приличной семьи, оставшимся без средств к существованию, приходится самим строить свою жизнь. И у них для этого только два пути — выйти замуж или найти место, соответствующее ее положению. К замужеству у меня, похоже, выработался стойкий иммунитет, так как я еще ни разу не поддалась любовной лихорадке. А выходить замуж без любви — зачем мне такое ярмо на шею?!

Она немного печально улыбнулась, как мне показалось, сожалея, что ни разу не теряла контроль над своим сердцем. Зато, горестно размышляла я, как счастлива была ее сестра, подвергшись этой болезни.

— Выбор места тоже небольшой, — в то время продолжала тетя, — либо стать гувернанткой, либо компаньонкой у какой-нибудь капризной старухи. Но какая из меня гувернантка? Мой командный рык вызовет столбняк у любого ребенка младше десяти лет. А стать компаньонкой — преждевременно свести в могилу свою нанимательницу. Нет уж, увольте, не хочу брать грех на душу. Я выбрала иной способ зарабатывать на жизнь, совершенно неприемлемый для леди. Стала портнихой. Но меня это не смущает. Я люблю шить.