Екатерина Левина: Соловей для черного принца

Я первая увидела ее плотную фигуру в дверном проеме. Казалось, она заполнила его весь. Такая она была внушительная. Но я сразу почувствовала облегчение. От нее веяло силой.

— Что за балаган здесь творится? — пророкотала тетушка из дверного проема. — Вы что не видите, девочка еле держится.

За ее плечами появился кузнец. И я отметила, что они одинакового роста.

— Мистер Брукс, прошу вас, выпроводите всех этих людей восвояси, — несмотря на то, что тетушка обратилась к кузнецу, все в зале ее услышали и поспешили покинуть дом самостоятельно.

Не дожидаясь, пока люди уйдут, тетя Гризельда подошла ко мне и сжала плечо. Было больно. Но я подумала, вот оно, мое спасенье. Наверное, я упала в обморок, потому как очнулась в своей постели ранним утром. Тетушка сидела на кровати рядом со мной. Я заметила, что она была в том же платье, что и вчера. Платье было помятым. А под бусинами глаз залегли круги.

— Вот ты и проснулась, Найтингеил.

Ее голос был мягким и вовсе не напоминал вчерашние раскаты грома. Я удивилась, услышав, свое настоящее имя. Меня так не звали уже бог знает сколько времени.

— Все зовут меня Роб, как Робин Гуда, — сказала я слабым голосом. — Я так придумала, когда из-за лишая мне обрили голову, и я была похожа на мальчика.

— Я знаю, — тетя Гризельда погладила меня по щеке и легонько сжала руку. — Пусть все старое останется в прошлом. А с собой мы возьмем только настоящее и будущее.

— Я не понимаю

— А чего тут понимать? — она снова улыбнулась и на ее круглом лице улыбка получилась очень мягкой. — Ты едешь ко мне в Сильвер-Белл. Теперь это твой дом.

Я смотрела на нее во все глаза. Мне так хотелось сказать ей, что я никуда отсюда не уеду. Мой дом тут, а вовсе не в каком-то там Силвер-Белле.

— А теперь послушай, — продолжала она. — Ты не можешь жить здесь одна. Это невозможно. Ты еще слишком молода для таких экспериментов. А приют, куда тебя могут отправить не самое приятное место, поверь мне. Единственный человек, который у тебя есть — я. Хочешь, не хочешь, а тебе придется с этим мириться… И потом, я ведь тоже нуждаюсь в тебе. Мы обе остались одни и теперь должны держаться друг друга. Я очень хочу, чтобы мы стали одной семьей… И, договорились, я буду звать тебя Роб, как Робин Гуда! Раз тебе это по душе. Мне кажется, что, подумав, ты найдешь это предложение не таким уж плохим.

Не отдавая себе отчета, я прижалась к ней.

— Ну, ну, — успокаивала она меня. — Вот посмотришь, я не такая уж мерзкая старушка. Хотя и люблю покомандовать. Но кто в мои года не злоупотребляет этим!

— Вы не старушка! — голос мой сорвался, и я впервые со времени смерти родителей заплакала.

Через два дня, собрав вещи и закрыв дом, мы выехали утренним поездом в Лондон. Там нам предстояла еще одна пересадка до Уилтшира. Уже в поезде я собралась с силами и спросила у тети Гризельды, знает ли она, отчего умерли мои родители. В это трудно поверить, но мне даже не у кого было спросить. Сама я не понимала. А объяснить мне не посчитали нужным.

— Насколько я знаю, Роби, твои родители попали в лесу под старое дерево. Был ветер, и дерево повалилось. Это трагическая случайность.

Я кивнула, не зная, что сказать. Все так просто. Простая смерть. Такая глупая трагическая случайность. Тетя смотрела на меня, и во взгляде ее маленьких глаз я уловила какую-то недосказанность. Она поняла, что я заметила это.

Тетя отвернулась к окну, раздумывая, говорить мне или нет. В эти дни я резко повзрослела, теперь я воспринимала мир иначе. Я поняла, что лучше не пытаться ее расспрашивать. Если она сочтет нужным мне что-то сказать — она скажет.

Я раскрыла свою полотняную сумку, намереваясь найти какую-нибудь книгу, и погрузиться в ее мир, чтобы отвлечься от реальности. Но вместо книги я увидела четыре неподаренных рождественских подарка. От воспоминаний у меня защемило сердце. Я дрожащими руками достала их и разложила рядом с собой на сиденье. Тетя Гризельда подсела ко мне.

— Что это? — спросила она. Я взяла один из подарков. Это были шелковые платочки.

— Я не успела их подарить. Совсем забыла про старушку Элли. — Голос мой дрожал, когда я показывала тете надпись. — Видите: "С любовью, на память от Роб". Не знаю, почему мне вдруг захотелось ей вышить платки. Я никогда не вышивала раньше. Надо будет отправить ей посылку.

Тетя молчала. А я отложила платки и развернула следующий подарок. Это был нож для Мэг. Я стала рассказывать, как покупала этот нож, и как бы обрадовалась Мэг, получив такой красивый нож на свою любимую кухню.