Мишель Зевако - Эпопея любви

Пока Франсуа де Монморанси и шевалье де Пардальян вели военные действия, здоровье Жанны де Пьенн заметно улучшилось. Она вновь стала ослепительно хороша, исчезла нездоровая бледность, рассеялась меланхолия, читавшаяся в ее глазах с тех пор, как прозвали ее Дамой в черном. Теперь они сияли счастьем, а на губах играла спокойная улыбка.

Увы! Жанна была счастлива в мечтах! Безумная женщина улыбалась лишь грезам!

Лоиза также чувствовала себя лучше, рана, нанесенная Моревером, зажила, правда, не так быстро, как рассчитывали доктора. Во всяком случае, когда маршал и шевалье вернулись в замок, лишь чуть заметный розовый шрам напоминал о том, что девушку ударили кинжалом.

Лоиза выглядела хорошо; гораздо лучше, чем раньше. Маршал удивился, увидев, как она оживлена, какой румянец играет на щеках. Но иногда она внезапно бледнела, ее начинала бить дрожь; однако это длилось минуты две и не казалось опасным.

Изменился и характер Лоизы. Она всегда была немного грустна, а теперь стала безудержно весела, иногда даже пугала шевалье резкими всплесками веселья.

Лишь оставаясь одна, Лоиза прижимала руки к груди и шептала:

— Огонь… меня сжигает медленный огонь…

25 апреля перед всей знатью провинции, под звон колоколов Монморанси и гром праздничного салюта в парадной зале был подписан брачный контракт.

Накануне маршал сказал Пардальяну:

— Сын мой, вот дарственная грамота и бумаги, к вам переходит во владение Маржанси и титул графа. Примите этот знак моей дружбы и признательности.

— Монсеньер, — ответил Жан. — Я унаследовал имя Пардальян от отца, к которому питаю любовь и восхищение. Я беден, у меня ни гроша, ни локтя земли, все мое состояние — честное имя, и я бы хотел, венчаясь с вашей дочерью, остаться тем, кто я есть — просто шевалье де Пардальяном… Может быть, позднее я приму титул графа де Маржанси.

Это было сказано с такой спокойной гордостью, что маршал понял и согласился. Он крепко обнял шевалье и, не говоря ни слова, убрал документы в шкатулку.

Перед Бальи, огласившим брачный контракт, перед всеми вельможами провинции Жан подписался коротко — шевалье де Пардальян.

После церемонии состоялся великолепный праздник, достойный знатнейшего рода Монморанси. Вечером гости разъехались. Венчание же должно было состояться на следующий день в церкви, в узком кругу, потому что жених носил траур по отцу.

Наконец наступило утро 26 апреля. Это был лучезарный весенний день. Благоухали живые изгороди из шиповника, нежной зеленью покрылись леса вокруг Монморанси. Все вокруг цвело: яблони и вишни стояли, словно в белой дымке. Зацвела сирень, распустились фиалки и ландыши. Все вокруг превратилось в сад, прекрасный и нежный, полный очарования.

Маршала, однако, одолевали тяжелые воспоминания. День 26 апреля навсегда остался в его сердце. Двадцать лет назад в капелле Маржанси он обвенчался с Жанной де Пьенн! И той же ночью он уехал в Теруанн… навстречу войне… навстречу неизвестности и страданиям…

Наступил вечер. Пробило одиннадцать. Маршал дал сигнал к отъезду. Церемония венчания должна была состояться не в замковой часовне… Лоиза и Жанна сели в карету. Маршал и Пардальян отправились верхом. Они ехали в ясном лунном свете и наконец остановились около бедной маленькой церкви…

Часовня Маржанси, как и двадцать лет назад… Венчание в полночь, как и двадцать лет назад… Почти те же лица!.. Несколько крестьян… у алтаря — очень старая женщина, кормилица Жанны… Священник приступил к совершению таинства.

Пардальян и Лоиза стояли, взявшись за руки. Они смотрели друг другу в глаза, охваченные любовным восторгом. Маршал с тревогой вглядывался в лицо Жанны. Может, память ее проснется? Может, разум вернется к ней? Может, несчастная обретет хоть каплю счастья?

Новобрачные обменялись кольцами. Священник произнес заключительные слова обряда. Лоиза и Пардальян соединились в брачном союзе!..

И тогда, как некогда Жанна и Франсуа обратились за благословением к господину де Пьенну, так и Лоиза с Пардальяном инстинктивным изящным движением повернулись к бедной безумной и медленно склонились на одно колено…

По дороге из Монморанси в Маржанси Жанна де Пьенн оставалась совершенно равнодушна, как всегда во власти тех мыслей, что кружили в потемках ее разума. Во время венчания она переводила ничего не выражающий взгляд со священника на кормилицу. Но вдруг Жанна закрыла лицо руками, потом провела ладонью по лбу, губы ее зашевелились… В мозгу, кажется, происходила какая-то напряженная работа… Она подняла глаза и увидела перед собой коленопреклоненных Лоизу и Пардальяна.