Мэри Блейни: Нежданный поцелуй

— Три! — громко крикнул Карстэрс.

Бендас стоял неподвижно, очевидно, ожидая выстрела. Мерион же вопросительно взглянул на Дебору, и тот, явно смутившись, пробормотал:

— Вероятно, герцогу показалось, что уже прозвучала команда «три». — Очень сожалею, милорд…

— Выходит, я промахнулся, — сказал Бендас, опуская руку, сжимавшую оружие. Дымок все еще курился у дула его пистолета, а губы змеились в какой-то странной улыбке. — Ну что же вы, Мерион? Так и будете там стоять? Стреляйте! Воспользуйтесь своим правом!

«Похоже, Бендас хочет, чтобы я его убил, — подумал Мерион. — Что ж, сделать это очень даже легко. Только, наверное, лучше целиться ему в голову. Потому что у этого человека нет сердца».

— Маленький грум мертв, ваша светлость! Джошуа убит!

Истерические нотки в голосе Джона Коучмена поразили Мериона еще до того, как он понял смысл слов. Опустив оружие, герцог оставил свою позицию и побежал к мальчику. Но доктор его опередил: пощупав пульс юного грума, он со вздохом покачал головой.

Мальчик лежал на спине. Пуля угодила ему прямо в глаз. Другой глаз был широко раскрыт — казалось, покойник удивлялся тому, что оказался в центре внимания.

— Это был несчастный случай, ошибка, — пробормотал Дебора. Он бросил взгляд на мальчика и стремительно побежал к лесу. Вскоре из-за кустов послышались характерные звуки — секунданта рвало.

Тяжело вздохнув, герцог Мерион опустился на колени и, положив на землю пистолет, закрыл глаз убитого. Теперь — если не замечать крови, сочившейся из выбитого пулей глаза, — казалось, что грум просто заснул.

Мерион вдруг почувствовал, что руки его дрожат, а на глаза навернулись слезы. Сжав кулаки, он подумал: «И почему Господь допускает подобное? Ведь у Джошуа вся жизнь впереди. Впрочем, Ровена тоже умерла молодой, слишком молодой…»

Не обращая внимания на всех остальных, Мерион принялся молиться за душу Джошуа Кеплесса. Он препоручал его душу Господу и своей жене Ровене. Конечно, она примет его в свои объятия. Мальчик заслуживал этого как еще один, умерший за Пеннистенов.

Взяв свой пистолет и поднявшись на ноги, Мерион почувствовал себя так, словно за прошедшие несколько минут стал на много лет старше. Взглянув на Джона — тот утирал слезы, — он тихо сказал:

— Уложи Кеплесса в карету. Я поеду домой с лордом Кайлом. И еще… Разузнаешь все о семье мальчика, а потом сразу приходи с этими сведениями ко мне. Дворецкий проводит тебя в мой кабинет.

Джон снова утер слезы и кивнул:

— Слушаюсь, ваша светлость.

Мерион переложил пистолет в другую руку и направился к Бендасу. Дебора уже вернулся к дуэлянтам и снова пробормотал:

— Смерть грума — несчастный случай. Да-да, это был несчастный случай…

Герцог Бендас утвердительно кивнул:

— Совершенно верно, несчастный случай. Я метил вам в сердце, Мерион. Подвела балансировка пистолета. — Покосившись на своего секунданта, Бендас с усмешкой добавил: — Полагаю, это ваша вина, мой друг. Ведь вы были обязаны тщательнейшим образом проверить пистолеты. — Взглянув на Мериона, он проворчал: — Вы не забыли, за вами выстрел? Или еще не закончили оплакивать мальчишку-грума.

Последние слова Бендас произнес с таким презрением, словно стремился вынести себе смертный приговор.

Стиснув зубы, Мерион поднял и пистолет и прицелился Бендасу в глаз. А тот, судя по всему, совершенно не тревожился, даже казалось, что он очень хотел умереть. Но ярость душила Мериона, жгла его изнутри, призывала свершить справедливое возмездие. Он взвел курок и процедил:

— Ваша смерть, Бендас, станет благословением для вашей семьи, для короля и для всей Англии.

— Лин, пожалуйста, на одно слово, — взмолился стоявший рядом Кайл.

И тут рассудок наконец-то взял верх над гневом. Да, герцог Бендас действительно хотел умереть. Потому что его смерть означала бы гибель герцога Мериона. Ведь если бы он сейчас убил Бендаса, ему пришлось бы бежать из страны, пришлось бы покинуть детей и все то, что связывало его с Англией.

При мысли об этом его вновь захлестнула ярость, и он надавил на курок.

Дебора вскрикнул, когда Бендас упал на землю. Мерион же выжидал, находя утешение в том, что его враг, лежавший на росистой траве, смертельно побледнел и заморгал.

— Выходит, я промахнулся, — сказал Мерион, повторяя слова Бендаса. Потом добавил: — Но я промахнулся намеренно. — Он передал пистолет Кайлу, рука которого заметно дрожала. Снова взглянув на своего врага, он процедил: — Вставай же, мерзавец.