Джоанна Линдсей - Люби меня вечно

version="1.0" encoding="utf-8"?> love_history Джоанна Линдсей Люби меня вечно

Графу Эмборо не терпится выдать замуж дочь Кимберли. Она пользуется неизменным успехом у богатых и знатных молодых людей, мечтающих завоевать сердце очаровательной и веселой леди. Однако на их пути внезапно встает глава обедневшего шотландского клана — могучий и грубоватый Лахлан Макгрегор. Кого же полюбит сама Кимберли, кто станет ее судьбой?..

v1.0 — создание fb2 Ego

— Лахлан, ты жив, дружище?

Сомнительно. Больше того — в этот момент даже нежелательно, хотя боль от раны скорее надоедала, чем мучила. Лахлан Макгрегор лежал на земле; кровь впитывалась в дерн. Он понимал, что смертельную рану получила его гордость: противно, когда лэрда клана Макгрегоров вынуждают присоединиться к обыкновенным грабителям. Но то, что он имел глупость получить ранение, вообще ни в какие ворота не лезет.

— Лахлан? — снова настойчиво окликнул один из членов его клана.

— Да вроде не помер, так что не вздумай тащить мое тело домой, Ранальд. Пусть гниет тут, как оно того и заслуживает.

По другую сторону от него кто-то негромко рассмеялся.

— Ну вот, зря тревожился, Ранальд, — сказал Джиллеонан Макгрегор. — Разве можно серьезно повредить эту огромную тушу одним крошечным кусочком свинца из пистолета какого-то англичанишки?

Лахлан хмыкнул. Ранальд, убедившись, что лэрд жив, вздохнул.

— Да я не боялся, — проговорил он одновременно хвастливо и с облегчением. — Только как мы взгромоздим его на лошадь? Если он сам не встанет, ему и правда придется здесь гнить: ведь его даже вдвоем не поднять!

— Ну, тут волноваться нечего. Я припоминаю, как мы однажды развели огонь у его ног — он был тогда еще совсем молодым. Удивительно, до чего проворен бывает даже такой громила, как старший Макгрегор, если…

Лахлан тихо зарычал: он хорошо помнил это происшествие. Джиллеонан снова рассмеялся, а Ранальд прищелкнул языком и серьезно заметил:

— Не стал бы я этого делать, кузен. Огонь укажет англичанам, где мы находимся, если они, дураки, еще нас ищут.

— Верно. Никакого огня и не понадобилось бы, если бы лэрд дождался нашего возвращения домой, а потом уже падал со своей коняги. Но ждать он не стал и вот теперь лежит тут. Можешь что-нибудь предложить?

— Могу, — запальчиво ответил Лахлан. — Я переломаю вам обоим шеи, и тогда будем гнить здесь втроем.

Оба его родича знали, что огромный рост Лахлана — шесть футов и семь дюймов [1]— болезненная для него тема. Они подначивали его, чтобы он разозлился, но не настолько, чтобы их прикончить, и встал самостоятельно.

Пока было непонятно, насколько он разозлился, поэтому Ранальд сказал:

— Если ты не возражаешь, Лахлан, мне не хотелось бы гнить так близко от границы с Англией. Вот наверху, в горах, я бы согласился, но здесь, в низине… Нет, мне это не по нутру.

— Тогда заткнитесь и дайте немного прийти в себя. Может, я сам смогу сесть на лошадь.

Предложение было встречено полным молчанием. Надо полагать, они разрешили ему отдохнуть, но беда в том, что он не был уверен, остались ли у него силы, отдыхай — не отдыхай. С каждой минутой он слабел, силы покидали его. Чертова рана. Если бы он не почувствовал, как пуля вошла в него, он бы не мог с уверенностью сказать, что ранен в грудь. Тело онемело еще до того, как он рухнул с лошади.

— Спорим, он снова размечтался, потому его и подстрелили, — опять стал подначивать Джиллеонан, когда через несколько минут Лахлан так и не сдвинулся с места. — Он уже больше года сохнет по рыжей красотке, которую украл у него англичанишка.

Лахлан прекрасно понимал: его родич пытается снова пробудить в нем гнев, чтобы он наконец встал. И, черт подери, ему это удалось, потому что слова Джиллеонана были чистой правдой.

Когда в него стреляли, он был погружен в мысли о красавице Меган с огненно-рыжими волосами и огромными темно-синими глазами — более красивой девушки он не встречал. Он думал о ней всякий раз, когда они выходили на грабежи к границе Англии, потому что именно тут он ее встретил — и потерял. Конечно, и в другое время он вспоминал ее, но это было его дело, и другим соваться нечего, какую бы цель они ни преследовали.

— Это я украл ее у англичанина, — промямлил Лахлан, — а он только забрал ее обратно. Совсем не одно и то же.