Барбара Картленд - Любовь на Востоке

— Дорогая, зачем ты так его называешь? Я уверена, он был бы счастлив, если бы ты называла его «папа».

— Этого я сделать не могу, — тихо вымолвила Шона. — Папа умер, и я не могу называть его именем кого-либо другого.

Леди Хелен тяжело вздохнула.

— Как жаль, что ты так упряма, деточка моя! Полковник Локвуд — очень хороший человек, он сделает все, что в его силах, чтобы тебе помочь.

— Ну уж нет, мамочка. В это я никогда не поверю. Он не хочет помогать мне — только себе самому! И я даже не уверена, что он хороший...

— Тише!— чуть не взвизгнула леди Хелен. — Не смей так о нем отзываться!

— Прости, мама, — послушно ответила Шона.

Девушка знала, что ее попытки открыть матери неприятную правду не имеют смысла: та не хотела признавать очевидных фактов.

И все же она не смогла отказаться от еще одной попытки.

— Полковник хочет получить титул, — сказала она. — И добиться его он собирается с моей помощью.

— О, вздор...

— Это не вздор, мама. Как ты думаешь, почему я вернулась домой так рано? Отчим попросил меня возвратиться в Лондон, потому что он пригласил «очаровательных людей», с которыми намерен меня познакомить. В частности, упомянул имя графа Харрингтона.

— Да, граф и в самом деле очарователен, — сказала, слегка запнувшись, мать: ее встревожили гневные искорки в глазах Шоны.

— Нет, мамочка, он вовсе не очарователен. Он грубиян, он вульгарен и слишком много пьет. Но отчим хочет, чтоб я вышла за него замуж ради его денег и титула. Он ни перед чем не остановится, лишь бы я вышла за графа. Думаю, лорд Харрингтон даже не замечал меня до того, как отчим стал ему меня навязывать. Но замуж за него я не выйду, будь он хоть последним мужчиной на земле.

— Дорогая, к чему такая категоричность? Истинной леди она не к лицу.

— Не будь я категорична, то глазом бы моргнуть не успела, как оказалась бы у алтаря, — ответила Шона. — Как ты думаешь, мама, зачем я отправилась в гости к Донвортам? Потому что они живут в Эссексе, на безопасном расстоянии от Лондона. Я надеялась, что хотя бы там смогу избавиться от назойливых предложений отчима. Однако я заблуждалась. Он требует, чтобы я явилась на сегодняшний ужин. Затем я и вернулась домой — ответить ему решительным отказом.

Леди Хелен испуганно вскрикнула.

— Дорогая, ты же не посмеешь дерзить своему отцу!

— Отчиму, — неумолимо отрезала Шона. — Он мне не отец и никогда им не будет. А теперь, мама, мне нужно подняться к себе и переодеться.

Поцеловав мать, она торопливо ушла.

В комнате Шона застала Эффи, разбиравшую багаж и готовившую своей госпоже ванну.

Эффи было немногим за двадцать. Камеристкой она служила с пятнадцати лет, и за это время девушки успели стать добрыми подругами.

— Вам пришло столько приглашений, мисс, — сказала Эффи. — Взгляните!

Шона небрежно просмотрела их, особо отметив приглашение на сегодняшний прием в Грешем-Хаусе — резиденции герцогини Грешем. Это семейство было ей весьма симпатично.

— Но соглашаться уже поздно, — с сожалением подумала она.

Принимая ванну. Шона размышляла о сложившейся ситуации и, в частности, о своем гнусном отчиме.

— Ах, — подумала она, — зачем только мама за него вышла! Конечно, я не могу ее винить: после смерти папы ей было так одиноко... Но почему же выбор пал на Локвуда?!

Она могла бы назвать дюжину мужчин, которые в ее представлении, безусловно, выигрывали на фоне полковника.

Но был ли выбор матери сознательным? Или это он сам ее предпочел?

Как только полковник впервые появился в их доме, Шона заподозрила, что у него есть особые планы — уж чересчур любезен он был с матерью.

С нескрываемым отвращением девушка осознавала, что предложение с его стороны (и согласие леди Хелен) — всего лишь вопрос времени.

Она вынуждена была признать, что с матерью полковник обращался довольно хорошо, по крайней мере, во время ухаживания. Когда он того хотел, Локвуд мог быть совершенно очаровательным мужчиной. Однако вскоре Шона распознала в нем авантюриста, позарившегося на богатство леди Хелен и ее положение в обществе.

Она так и не смогла полюбить этого человека, не смогла ему довериться.

После того как брак был заключен, Шона поняла, что полковник видит в дочери своей новой супруги только лишнюю обузу. Он хотел самолично властвовать в обоих домах семейства — и в Лондоне, и за городом. В скором времени он пришел к выводу, что лучший способ избавиться от Шоны — выдать ее замуж, желательно за какого-нибудь знатного мужчину, что помогло бы и ему самому подняться по иерархической лестнице.