Колин Фолкнер: Любовь незнакомца

— Ни в коем случае, мы должны довести дело до конца!

— Да, похоже, ты совсем сошел с ума, — недовольно протянул Монти. — Мы же не можем идти на разбой вместе с этой дамочкой! Кстати, женщины всегда приносят несчастье, и если мы возьмем ее, то очень скоро нас с тобой повесят на первом же дереве!

— Не будь таким суеверным, Монти! Судьба пока что благосклонна к нам, и все нами задуманное получится!

Кинкейд просунул руку под плащ, обнял женщину за талию и почувствовал, как она дрожит всем телом. Удивительно, но от грязной и мокрой одежды незнакомки исходил еле уловимый тонкий аромат.

«Все-таки она — необыкновенная», — подумал Кинкейд и пришпорил лошадь, наверстывая упущенное время. Он боялся, что его план может сорваться из-за недавней вынужденной остановки.

Когда большая половина пути из Лондона в Кент была проделана, капитан Скарлет и Монтегю Керн, Монти, остановились, чтобы осмотреться и отыскать тот участок дороги, по которому скоро должна была проехать карета с мерзавцем Толлиджером и его любовницей. Кинкейд был уверен, что правильно все рассчитал.

Он с сожалением убрал руку с талии своей спутницы и достал мушкет. Монти последовал его примеру. Оба приятеля были отличными стрелками, и это обстоятельство придавало им уверенности.

— Послушай, как нам лучше поступить? — обратился Кинкейд к Монти. — Положить поперек дороги большое бревно или просто остановить карету? Выбирай!

— Если ты думаешь, что я слезу с лошади, то ошибаешься, — пробурчал Монти.

Кинкейда ворчание друга только забавляло, и он воспринимал его как согласие на свое предложение.

— Пожалуй, бревно поперек дороги вернее всего остановит карету.

Он слез с лошади и повел ее к большому раскидистому дубу, где и привязал к дереву, Кинкейд бережно укутал женщину в широкий шерстяной плащ и, вдыхая аромат ее волос, тихо промолвил:

— Красавица, вам придется подождать некоторое время, а потом мы снова двинемся в путь.

Женщина подняла голову и рассеянно посмотрела на него. Видно было, что она не совсем осознает, где она и что с ней. Он, не удержавшись, прикоснулся к ее темным вьющимся волосам.

— Как вас зовут, красавица? — спросил он.

— Леди С… М… Мэг, — прошептала женщина и снова опустила голову.

— Мэг… — задумчиво повторил капитан Скарлет и достал из дорожной сумки второй мушкет.

«Хорошее имя, — подумал он, — и очень подходит к ее прелестному личику, нежным губам и вьющимся темным волосам».

— Капитан! — вторгся голос Монти в его лирические раздумья.

— Ну, что там? — отозвался Кинкейд, стараясь придать голосу беззаботность.

— Я слышу карету! — взволнованно произнес Монти.

— Сейчас приду.

Кинкейд еще раз проверил, крепко ли привязана к дереву лошадь, потрогал холодный ствол мушкета и поспешил к приятелю, ожидавшему его на дороге.

Капитан Скарлет и Монти столько раз проделывали подобные операции, что научились понимать друг друга с полуслова. Кинкейд крепко привязал один конец толстой веревки к упавшему дереву, а его приятель использовал свою лошадь, чтобы оттащить это бревно на середину дороги.

— Приближаются, — еле слышно шепнул Монти и быстро отвел свою лошадь к коню Скарлета.

Мокрый снег с новой силой обрушился на землю. Он застилал Кинкейду глаза, и в темноте тот едва различал силуэт своего приятеля. Наконец их взгляды встретились, и, увидев тревогу в глазах Монти, капитан Скарлет ободряюще подмигнул ему. Затем он закрыл нижнюю часть лица красным шелковым шарфом и стал с нетерпением ожидать появления кареты Толлиджера.

Ржавый скрип колес становился все громче, и вскоре карета, трясясь, с трудом передвигаясь по грязной мокрой дороге, поравнялась с деревом, около которого стоял Кинкейд. В темноте ему не удалось разглядеть на ней герб Толлиджера, но он и так был уверен, что вряд ли кто, кроме Толлиджера, отважился бы отправиться в путешествие промозглой январской ночью.

Кинкейд глубоко вздохнул и решительным шагом двинулся к карете, остановившейся перед бревном, перегородившим ей путь. На лице Кинкейда появилась, привычная для него в таких случаях, наглая ухмылка, так привлекавшая женщин. Громко, по-разбойничьи, он крикнул:

— Стоять, и не двигаться! — И в ту же минуту его охватило предчувствие надвигавшейся беды.

Внезапно кучер резво спрыгнул на землю и выхватил из-под плаща мушкет. Дверь кареты с шумом распахнулась, и дуло другого мушкета нацелилось прямо в грудь Кинкейду.