Виктория Александер - Коварство идеальной леди

Она перевела взгляд на лежавший справа бланк, запачканный, затертый. Сгибы протерлись после многократного складывания и разворачивания, так что части листа едва держались воедино. На этом листе был также начертан перечень всяких мероприятий. Ни один из пунктов этого перечня еще не был вымаран, но с течением времени все будет зачеркнуто. Оливия не торопилась. В конце концов, этот список был составлен почти десять лет назад, и у нее была вся жизнь впереди, чтобы вычеркивать пункт за пунктом. Жизнь, которая наконец принадлежала только ей.

Ни один из списков не был озаглавлен, но то, что было в левом списке, подлежало немедленному исполнению, а то, что в правом, — исполнению после его смерти. Правый список не был длинным, но в процессе замужества Оливия цеплялась за него, словно тонущий матрос за обломок мачты. Этот потрепанный лист бумаги был единственной в жизни вещью, принадлежавшей лично ей. На нем были запечатлены ее мечты, личные желания — и вздорные, и основательные. Осуществимые или вовсе нереальные. Эти записи были ее тайной, ее спасительным средством. Если бы муж узнал о существовании этого листа бумаги, о том, каким образом она находила поддержку в нем, он, несомненно, наказал бы ее, хотя не делал этого уже много лет. Или возможно, посмеялся бы над ней, что было бы еще хуже.

Оливия находилась в их деревенском доме, когда пришло известие о кончине мужа. Она тут же обратилась к небесам с короткой молитвой о спасении его души. Не потому, что его душу можно было таким образом спасти или обращение к небесам усиливало вероятность спасения. Просто она считала, что так положено. Прочитала она и более длинную молитву — ко всем святым, как это делали многие беззащитные женщины. Нет, она не возносила благодарственные молитвы, это было бы аморально. К тому же он и так был на тридцать лет старше ее и, по идее, должен был уйти из жизни раньше. Но она никогда не молилась о жаловании ему крепкого здоровья.

А теперь она обрела свободу.

Раздался осторожный стук в дверь.

Свобода и уединение. Губы растянулись в улыбке. Ее мужу путь на небеса определенно заказан, но она чувствовала себя на небесах.

— Да?

Дверь открылась, и в комнату вошел ее новый дворецкий Гиддингс. У него были отличные рекомендации, и Оливия не сомневалась, что ему потребуется не более недели для наведения должного порядка в ее домашнем хозяйстве. Ей было приятно осознавать это.

— Миледи, некий джентльмен хочет видеть вас. — Держа в руке серебряный поднос, на сверкающей поверхности которого белела визитная карточка, Гиддингс сделал шаг вперед и протянул его Оливии. — Он говорит, что ему нужно срочно поговорить с вами по очень важному делу.

— Неужели? — пробормотала она и взяла с подноса карточку.

После смерти мужа визитов с выражением соболезнований было позорно мало. И это неудивительно. У него не было друзей. Люди, приходившие выразить сожаление и сочувствие, хотя и притворные, были прежде всего из числа тех, кто вел с ним дела, включая его поверенного (увольнение которого значилось в ее списке в числе первоочередных задач), представителей Лондонского античного общества, сотрудников нескольких музеев и нескольких владельцев частных коллекций. О виконте Рэтборне можно было говорить все, что угодно, но его авторитет среди поклонников антиквариата и искусства не подвергался сомнению. Его коллекции соперничали с коллекциями любого музея. Но от них она тоже скоро избавится.

Оливия взглянула на визитную карточку. Нельзя сказать, чтобы она ожидала увидеть выгравированное на карточке имя, но и не восприняла это как полную неожиданность. В самом деле, ведь его мать, брат с невестой втроем приходили к ней. Это был один из тех немногих визитов, которые, по ее мнению, являлись проявлением искренней заботы о ней. Но конечно, у нее больше не осталось друзей. В то время как его родственники лично навестили ее, он счел достаточным послать письмо. Настолько формальное и приличествующее, что она, перед тем как с удовольствием бросить его в камин, предположила, что это мог написать его секретарь, а он мог и не читать, а лишь подписал его.

Гиддингс покашлял.

Стоит ли принять его? Странно, что Оливия могла рассуждать на эту тему спокойно, без лишних эмоций. В конце концов, потребовалось не так уж много времени, чтобы она поняла, что ни он, ни отец не придут к ней на помощь. Что ей следует рассчитывать только на себя. И она справилась с этим. О, конечно, она ничего особенного не предпринимала на протяжении этих лет, чтобы изменить судьбу, только составила перечень предстоящих дел и постаралась выжить. И все-таки ее муж умер, а она выжила.