Барбара Картленд - Где бы ты ни был

Это была, пожалуй, самая неприятная и неловкая ситуация, которую только можно было себе представить.

Граф обрадовался, когда дверь отворилась и дворецкий доложил:

— Ваша светлость, завтрак стынет, и повар спрашивает, не прикажет ли милорд приготовить его заново?

— Нет, конечно, — ответил граф. — Я сейчас же иду завтракать.

Дворецкий поклонился и вышел, оставив дверь открытой.

Граф повернулся к гостю и сказал:

— Я, конечно, обдумаю все, что вы мне сказали, и только потом дам вам ответ. Но такие вопросы не решаются наскоро. Мне, пожалуй, понадобится несколько недель.

— Если бы только вы могли меня понять...

—А пока я не смею вас задерживать, — нетерпеливо объявил граф, — тем более зная, сколько у вас дел. Наверняка у вас уже назначена какая-нибудь встреча в городе. Вы же не хотите опоздать!

—Я планировал взять вас с собой, — перебил сэр Квентин.

Роберт подавил гнев, услышав такую наглость, и лишь сказал:

—А я планирую остаться здесь. Всего хорошего!

Он пожал гостю руку и вышел из комнаты прежде, чем тот успел что-либо ответить. Войдя в столовую, он плотно закрыл за собой дверь.

Граф сел за стол, и дворецкий быстро поставил перед ним поднос с завтраком. Слугу напугало выражение лица хозяина, и он ломал голову, что могло привести его светлость в столь скверное расположение духа.

Оставшись один, граф глубоко вздохнул, и весь его гнев тут же улетучился. Ну как можно было предугадать, что лорд-наместник практически потребует, чтобы Роберт женился на его дочери?!

«Я вообще ни на ком не хочу сейчас жениться, — размышлял он. — Я знаю Ванду с рождения, но никогда не представлял ее в роли своей жены!»

Когда граф унаследовал титул и занялся устройством поместья, Ванда училась в школе. Как добрые соседи, они встречались на охоте, часто танцевали на балах, которые проводились в графстве, особенно на Рождество, но ни о какой влюбленности не могло быть и речи.

На самом деле, несмотря на крепкую дружбу, они постоянно ссорились.

«Как брат с сестрой, — подумал он. — Если я и женюсь, то хотелось бы испытывать к своей избраннице страстную любовь. А в Ванду я никогда так страстно не влюблюсь!»

За завтраком он перебирал в уме женщин, в которых ему случалось влюбляться. Честно говоря, большинство из них были замужними, поэтому вопрос о том, чтобы вести их к алтарю, никогда не возникал. Как правило, это были мимолетные романы, как он говорил, «здравствуй и прощай».

Потом была Ирен, которую он находил очень привлекательной. Она не только старалась сделать его счастливым, но и пыталась внушить, что без нее его жизнь будет пустой.

Но она была замужем за военным, который редко бывал дома. С Ирен они встречались всю зиму, несколько раз в неделю. Он стал ее любовником и старался сделать так, чтобы об этой связи никто не узнал.

Потом ее муж вернулся домой. Он унаследовал дом в другой части Англии и вышел в отставку. Граф тактично ушел в тень.

Ирен, безусловно, была соблазнительной и очаровательной, но граф не мог сказать, что чувствовал себя очень несчастным после разрыва с ней. Говоря откровенно, она изрядно ему наскучила.

Вокруг всегда было много женщин, которые льстиво любезничали с ним и были готовы пасть в его объятия. Их лица постепенно сливались у него в один неясный образ, и граф забывал, кто из них красивее, а кто — остроумнее.

Все это было похоже на сон, волнующий и восхитительный, когда после пробуждения трудно вспомнить, какие именно чувства и ощущения он испытывал с той или другой.

И вот теперь, когда он меньше всего ожидал, лорд-наместник предъявляет на него какие-то права!

«Я не хочу жениться, — говорил себе граф. — Но если я и женюсь, то хочу быть абсолютно уверенным, что буду любить свою избранницу всю жизнь. И она будет любить меня так же».

Но возможно ли такое или это просто несбыточная мечта? В большей степени он начинал склоняться ко второму.

«Что же мне делать? — со вздохом вопрошал он. — Как потактичнее отказать лорду-наместнику в его притязаниях?»

Потом ему в голову пришла мысль увидеться с Вандой и вместе попытаться найти какой-либо способ избежать ловушки, которую расставил для них ее отец.

Мисс Ванда Садбери была довольно красивой девушкой с сильным характером и сокрушительным чувством юмора. В свои двадцать четыре года она уже пять лет была хозяйкой в доме отца и с легкостью справлялась с этой непростой обязанностью. Красота ее была особого рода. Ванду нельзя было назвать очаровательной, хорошенькой или милой — скорее статной, горделивой, загадочной. Ее темные горящие глаза, иссиня-черные, как вороново крыло, волосы придавали ее облику некий испанский колорит. Временами в ней чувствовалась невесть откуда взявшаяся врожденная величавость, совершенно несвойственная образу типичной девушки из английской провинции.