Барбара Картленд - В огне любви

— А тот мужчина, что был с привратником, он у нас работает?

— Джед Баркер? Что вы, нет. Он... он работает у Дэлвертонов, если вообще можно сказать, что он у кого-то работает.

— Ты имеешь в виду... у Чарльза и... и Говарда?

— Да, мисс. Он им как... сводный брат. Его нашли в саду поместья Ларк-Хауз, когда ему было три года. Родители так и не объявились, поэтому лорд Дэлвертон назвал его Джедом и отдал на воспитание вдове своего фермера, заплатив ей за это. Мальчик носит ее фамилию, Баркер. Своих детей у нее не было, поэтому Джед рос вместе с младшими Дэлвертонами, хотя больше сдружился с Говардом.

После этих слов по лицу Давины пробежала тень.

Ей трудно было себе представить, что этот страшный Джед имел что-то общее с очаровательным красавцем Говардом Дэлвертоном.

Давина почувствовала, что при мысли о Говарде к лицу ее подступила краска, и она тряхнула вожжи, заставляя лошадь идти быстрее.

Всю оставшуюся дорогу до дома она думала только об одном: когда вновь сможет увидеть Говарда Дэлвертона.

Вероятно, лицо Давины зарделось бы еще большим румянцем, узнай она, что в тот же вечер ее имя упоминалось в Ларк-Хаузе.

Тетушка Сара Дэлвертон, которая жила в Локсли Плэйс, вот уже несколько дней гостила у племянников в Ларк-Хаузе. Придвинув стол поближе к камину, она играла с Говардом в карты. Чарльз разбирал счета в дальнем углу гостиной. Наконец, он вздохнул и опустил голову на руку.

Тетя Сара посмотрела на старшего племянника поверх карт.

— Почему бы тебе не отложить дела и не присоединиться к нам? — сказал она ему. — Постоянная работа без отдыха вредна для здоровья.

Чарльз поднял голову.

— Да, но постоянный отдых без работы вреден для кошелька, тетя, — возразил он.

Говард гневно бросил карты на стол.

— Это камень в мой огород! — вспылил он.

— Тише, тише, — успокоила его тетушка. — Чарльз просто хочет сказать, что переживает за благополучие дома.

— Не думаю, — все так же нервно ответил Говард. По его красивому лицу пробежала мрачная тень. Его совсем не радовало, что после смерти отца старший брат вернулся, чтобы «стать у штурвала». — Он хочет сказать, что я бездельничал, пока его не было. Пока он развлекался в Африке.

Чарльз невесело улыбнулся.

— Свою жизнь в Африке я бы не назвал развлечением.

— Тогда почему же ты не приехал, когда отец заболел? Мне пришлось взять на себя управление делами поместья!

— Я не мог вернуться, — терпеливо пояснил Чарльз. — Как раз в это время решалась судьба рудника, нам казалось, что мы преодолели кризис. А это означало безоблачное будущее для Ларк-Хауза.

— Однако кризиса ты не преодолел, не так ли? — язвительно заметил Говард.

Чарльз вздохнул.

— Нет. Именно поэтому было так важно следить за тем, чтобы финансовые дела поместья находились в идеальном порядке.

— Опять ты за свое! — взорвался Говард. — Хватит молоть ерунду!

— Ерунду? — Чарльз поднял пачку счетов. — Тогда как ты объяснишь вот это? Все эти счета и квитанции от портных, от виноторговцев, из гостиниц, счета из клуба. Здесь даже есть счет за скаковую лошадь. Скаковую лошадь! Вероятно, это Джед надоумил тебя купить ее?

— Не впутывай сюда Джеда. Ты всегда его недолюбливал.

— Единственная причина, по которой я его недолюбливаю, это то, что он имеет слишком большое влияние на тебя. Хотя не думаю, что ты тратил деньги направо и налево под чьим-то влиянием. Туфли ручной работы из Италии, седла ручной работы из Испании. Шляпы, плащи, перчатки, сшитые на заказ... Не понимаю, как при таком количестве покупок ты успевал еще и работать!

— Мужчина, выезжая в город, должен выглядеть хорошо, — пробормотал Говард. — В конце концов, именно это может вытащить нас из болота.

Чарльз удивленно поднял брови.

— Как именно ношение дорогой одежды может вытащить нас из болота?

Говард покачал головой.

— Какой же ты дурак! От жары в Африке у тебя протухли мозги. Неужели тебе никогда не приходило в голову, что все финансовые вопросы можно решить, удачно женившись? В Лондоне полным-полно одиноких наследниц богатых родителей. И любая из них может стать нашей, стоит только захотеть.

Чарльз откинулся на спинку стула и какое-то время молча смотрел на брата.

— Вот уж не думал, что у тебя совсем не осталось гордости, — наконец произнес он.

Говард фыркнул.

— Да кому она нужна? Счета гордость не оплатит.

— Вот что я тебе скажу, Говард, — ответил на это Чарльз. — Я не позволю, чтобы наши последние деньги были потрачены на твои... лондонские похождения!