Дебора Мей - Ночная фиалка

Не желая возвращаться слишком рано, чтобы не вызвать подозрения у хозяйки, девушка заглянула в кафе, где выпила чашечку чая и съела маленькую булочку, стараясь растянуть время и удовольствие как можно дольше.

Затем девушка медленно пошла вдоль набережной Сены, влившись в поток пешеходов, фургонов и повозок, двигающихся в зловонные восточные районы. Вскоре она уже с трудом проталкивалась сквозь толпу. Было неловко идти одной, без всякого сопровождения, очень не хотелось, чтобы прохожие принимали ее за особу сомнительного поведения. Мадемуазель Аделаида говорила, что манеры и внешний вид женщины говорят сами за себя, поэтому Виола высоко подняла подбородок, стараясь сохранить достоинство и делая вид, что не замечает скрюченных фигур, стоящих возле дверей магазинов или просто у обочины с протянутой рукой.

Поначалу запахи торгового города казались приятными и любопытными: фиалки, чай, кофе, специи и розовое масло. Но очень быстро к этим ароматам примешались запахи совсем другого сорта. От куч мусора исходило зловоние, дуновение западного ветра напоминало о заводах, а легкий тошнотворный запах хлороформа говорил о близости дешевых больниц. Маленькие парижские оборвыши что-то беззлобно кричали ей вслед, но девушка старательно не обращала на них внимания, и они быстро оставляли ее в покое, глазея по сторонам и весело посвистывая в поисках новой жертвы для забавы.

Когда она обычно возвращалась домой, то всегда останавливалась возле полицейского участка, чтобы пожелать инспектору Тобиасу доброго вечера. Но поскольку сегодня Виола возвращалась раньше обычного, то ночного дежурного еще не было на участке, поэтому девушка попросила знакомого молодого полицейского передать инспектору ее приветствие. В ответ парень почтительно ей откозырял.

Полосатая будка полицейского осталась позади, и девушка оказалась на своей улице. Здесь было довольно убого, и покрытые облупившейся штукатуркой старые дома нависали над грязной мостовой. Когда Виола поздним вечером возвращалась домой, в полумраке нищета этого квартала не так сильно бросалась в глаза.

Сегодня девушка и вовсе не смотрела по сторонам, думая лишь о том, чтобы незаметно подняться к себе, не привлекая внимания хозяйки. Но, как назло, мадам Тибо именно в этот час вернулась из магазина и встретила свою постоялицу на лестнице.

— Почему это вы так рано вернулись, мадемуазель? — она оперлась жирным локтем на косяк двери своей гостиной и уставилась на Виолу выцветшими глазами.

— Меня сегодня отпустили немного раньше, — пряча взгляд, девушка попыталась обойти хозяйку, чтобы поскорее подняться к себе.

— Вас случайно не выгнали? — голос хозяйки зазвучал резко.

— Конечно, нет, мадам. Некоторым из нас позволили отдохнуть после полудня, поскольку предвидится много хлопот, — объяснила девушка и поспешила вверх по лестнице, сопровождаемая невнятным бормотанием.

Так долго не продлится. Хозяйка слишком хорошо знала привычки своих жильцов. Несомненно, даже маленькая перемена в их поведении вызывала подозрение — не ухудшилось ли их положение? До боли закусив губу, Виола быстро проскользнула к себе и плотно закрыла за собой дверь.

Сняв шляпку, девушка прошла к окну и пошире открыла его створки, чтобы проветрить комнату. Заводские запахи тяжело оседали на окрестности, смешиваясь с сырыми испарениями грязного канала. Несмотря на это, маленькая, чисто вымытая мансарда стала казаться Виоле родной и желанной при мысли о том, что хозяйка немедленно выставит девушку из жилища, если поймет, что та лишилась заработка. Единственное пристанище, которое девушка в этом случае сможет себе позволить, так это — ужасную ночлежку, где все жильцы теснятся в общих комнатах.

Конечно, можно обратиться за помощью к дамам с квартала Сент-Дени. Но мадемуазель Аделаида никогда бы не унизилась до просьб о помощи и приучила к этому свою воспитанницу. Правила приличия допускают лишь визит вежливости, где появится возможность как бы невзначай упомянуть о том, что Виоле придется искать более подходящую работу.

На улице еще не стемнело, но Виола переоделась ко сну и улеглась в постель, стараясь заглушить нарастающую тоску и чувство голода. Сон казался благословенным спасением.

Лишь только она закрыла глаза, как перед ней возникли дамы в роскошных платьях и драгоценностях. Виола блуждала среди их туманных видений, шелеста шелка и голосов, произносящих слова на иностранных языках… И вновь ее разбудило смутное чувство тревоги. Девушке показалось, что она спала всего несколько минут, но оказалось, что ночь уже давно вступила в свои права. Как и вчера, сердце вновь забилось в груди тяжелыми ударами, а уши оглушила тишина.