Дебора Мей: Ночная фиалка

В замешательстве девушка продолжала машинально раскладывать ткани на столе. Когда же она слегка пришла в себя и осторожно огляделась, то с удивлением обнаружила, что никто не обращает на нее внимания. Все заняты своими делами — заказчицы договариваются о первых примерках, а девушки помогают выбирать ткани.

Вскоре мадьярские и румынские дамы откланялись, и Виола получила возможность заняться княгиней Маре-Розару и ее дочерью. Девушка развернула перед ними обещанный салатовый шелк и шоколадный атлас, не заметив, что отошла в сторону от того места, где валялось злополучное письмо.

— Как ты думаешь, Михась, Элина набросила ткань на шею и приняла кокетливую позу. — Идет мне этот оттенок?

Мсье Бертье с улыбкой взглянул на нее, старательно делая вид, что не заметил письма, но Элина, увидев лежащий на полу конверт, указала своему другу на оплошность.

— Кажется, мадемуазель потеряла свою записку, — ее улыбка, обращенная к Виоле, была вполне невинной. — Поднимите ее, Мишель.

Бертье послушно наклонился и, взяв письмо, вручил его Виоле. Несчастная девушка не осмелилась даже поблагодарить его, стыдясь взглянуть в глаза этому господину. Больше всего ей хотелось сейчас умереть от унижения и уснуть вечным сном под безымянным надгробным камнем на каком-нибудь заброшенном кладбище. Но она, разумеется, не решилась умереть публично и, опустив голову, предложила княгине Маре-Розару получше рассмотреть переливчатый атлас при дневном свете у окна.

Одновременно с этим девушка невольно прислушивалась к непринужденной болтовне мсье Бертье с княжной. Было очевидно, что они близки друг другу, словно члены одной семьи. Элина подтрунивала над молодым мужчиной в дружеском, дразнящем тоне, высмеивая те модели, которые он ей предлагал.

«Влюблена, — подумала Виола о девушке. — Конечно. А почему бы и нет?»

Затем она старательно показывала княгине и княжне альбомы мод и объясняла нюансы нового покроя платьев в этом сезоне. Она делала свою работу отрешенно и даже не удивилась, когда вся эта суета неожиданно закончилась.

Мсье Бертье подал руку княгине, чтобы сопровождать ее к выходу из зала. Виола и другие девушки склонились в почтительных реверансах. Княжна последовала за матерью, но на мгновение задержалась возле Виолы и, коснувшись ее руки, с улыбкой сказала:

— Благодарю вас. Если откровенно, я никогда не любила ходить по модным салонам, но сегодня получила от этого удовольствие!

Виола заставила себя улыбнуться, а княжна Элина дружески сжала ей руку и поспешила вслед за матерью.

Как только они покинули зал, девушка повернулась к столу и, схватив письмо, помчалась по лестнице на верхний этаж. Добравшись до пустующего холла, она остановилась и, тяжело дыша, вскрыла письмо.

«Моя дорогая мадемуазель Фламель!

Я давно восхищаюсь Вами. Вы вынуждены работать в салоне Лили, занимаясь отделкой дамских туалетов, но это непростительно. Вы достойны того, чтобы иметь множество своих прелестных платьев. Для меня будет честью, если Вы позволите служить Вам.

Преданный Вам барон де Приньяк».

Виола быстро порвала письмо. Какое ужасное оскорбление! Она не знала, кто такой этот барон, и знать не желала. Он, видите ли, восхищен ее работой! Словно она была распущенной фривольной служанкой!

Боже! Какое оскорбление!.. Нужно срочно найти другую работу, где ее не будут подвергать подобным унижениям.

Виола решительно выбросила клочки письма в открытое окно и направилась в комнату, где оставалась ее старенькая одежда. Здесь она решительно вытащила дурацкий бант из волос и чуть не вывернула руки, спеша поскорее избавиться от ненавистного платья. Переодевшись, она спустилась в зал и подошла к мадам Лили. Она решила высказать хозяйке все, что накопила в сердце, чтобы сжечь за собой мосты.

Добираться домой пешком из центра города было довольно утомительно. Раньше Виола обычно брала извозчика, но теперь, пока не найдется новая работа, ей придется быть очень экономной.

После того как наследница мадемуазель Аделаиды почти что вышвырнула ее на улицу, девушка поначалу сняла довольно приличное жилье, но очень быстро поняла, что не в состоянии оплачивать его. Поневоле пришлось перебраться в восточный район Парижа, где было полно мастерских и куда западный ветер приносил запахи фабрик и заводов. Чердачная комната в квартале старых домов, обрамляющих маленький речной канал, стала ее новым жильем. Хозяйка была миролюбиво настроена к новой постоялице, но Виола понимала, что утратит это доверие и расположение, если женщина узнает, что у нее нет больше работы.