Ширли БАСБИ: ПОЛУНОЧНЫЙ МАСКАРАД

Не отрицая склонности Леони к сватовству, Морган сказал:

– Да, но должен признаться, ей пришлось не много потрудиться в этом случае. Роберт влюбился в Иветт с первого взгляда. И только из-за ее нерешительности пришлось так долго ждать со свадьбой.

Вспоминая те дни, Доминик вынужден был согласиться со справедливостью слов Моргана. Черт побери! Он признался себе, что и сам был немного влюблен в красивую Иветт, и ухмыльнулся:

– Было время, когда ты сам не был так уж расположен к женитьбе.

Морган засмеялся в ответ. Слэйды были очень похожи. Густые черные волосы, черные брови, глубоко посаженные глаза, твердые упрямые подбородки, унаследованные от их отца Мэтью. Смуглый цвет лица достался им от матери-креолки Ноэль, и от нее же – твердый характер и чувство собственного достоинства.

Улыбнувшись на замечание Доминика, Морган пробормотал:

– Да, ты прав. Но мы говорим сейчас не обо мне, а о тебе.

– О Боже! Неужели это так важно! – театрально простонал Доминик. – Почему? Похоже, все решили меня женить! – В его голосе послышалось раздражение.

– Да просто жаль, – зря пропадает такая мужская особь! – саркастически заметил Морган и серьезно добавил:

– Но, может, есть какая-то причина, связанная с наследством?

– Ты действительно решил довести меня! – не сдержался Доминик.

Засмеявшись, Морган покачал головой:

– Нет, клянусь. Я больше никогда не затрону столь болезненный для тебя вопрос. Просто Леони хотела убедиться, правду ли я ей сказал, что ты твердо решил остаться одиноким холостяком.

– Одиноким! – насмешливо воскликнул Доминик. – С этой кучей мальчишек, которой вы с Леони намерены заселить ничего не подозревающий мир, да? А как насчет Роберта и Иветт? Сколько у них? Пять? Шесть? А остальные? Легион племянников и племянниц! Я уверен, что, когда придет время, у меня не будет проблем с выбором наследников. – Улыбнувшись, он продолжил:

– Ты можешь сказать Леони, что у меня есть намерение превратиться в толстого старика, окруженного обожающими меня дамами в летах. Но я оставлю все, что у меня есть, одному из твоих детей. Теперь, – взмолился Доминик, – можем ли мы прекратить обсуждение этого предмета?

Братья оставили тему и целый час болтали о разном – о невиданном медведе, которого неделю назад завалил Доминик, о паре несравненных французских дуэльных пистолетов, которые купил Морган, и, конечно, об урожае и лошадях…

– Ты серьезно решил основать свой конный завод. Дом? – спросил Морган: они перешли к теме, более всего интересовавшей Доминика.

– Гм, гм… Думаю, да, – ответил брат, ставя рюмку на маленький столик. Посмотрев на Моргана с лукавой улыбкой, он продолжал:

– Видишь ли, я думаю о своем будущем и частично согласен с Леони, что пора «остепениться». Стало быть, мне надо чем-то заняться. Лошади для этого очень хороши. И я их люблю, ты знаешь. – На его приятном лице мелькнула досада. – И если бы не эта проклятая война мистера Мэдисона, я бы отправился в Англию, нашел там достойного жеребца и привез сюда. Но поскольку…

Для многих американцев эта война была слишком далекой. Она шла вдоль границы между Соединенными Штатами и Канадой и на морях. Американцев она мало волновала и почти не влияла на их жизнь. Но порой она все же досаждала. И тогда от них доставалось президенту Джеймсу Мэдисону, конгрессу и, конечно, Британии. Доминик вдруг очень серьезно спросил:

– Ты знаешь что-нибудь насчет предложения Британии о прямых переговорах? Морган пожал плечами:

– Мэдисон принял предложение. И это вполне возможно, хотя я не думаю, что это случится скоро. Необходимо побыстрее определиться. В прошлом году Наполеон потерпел поражение, и через несколько месяцев Веллингтон и другие британские союзники полностью раздавят Францию. И вот тут-то нас ждут неприятности. Когда закончится война в Европе, Англия всю свою мощь сможет направить против нас. И я бы не стал держать пари – чем это кончится.

Доминик мрачно кивнул. Война между Штатами и Великобританией была ему особенно неприятна. У него были друзья на обеих конфликтующих сторонах, и ему совсем не нравилось делать выбор.

Для самого Доминика не было вопроса – на чью сторону он встал бы при необходимости. Он жил в Англии, когда летом двенадцатого года в Лондоне стала известна Декларация о войне. Доминик не колеблясь сел на корабль и отплыл к берегам Штатов. У семьи Слэйдов были прочные связи с Англией. Старший брат отца жил там, и почти все младшие Слэйды жили у дяди. Доминик оставался в Англии дольше всех, Лондон и его окрестности были его домом на протяжении почти трех лет, и война прервала его приятную жизнь там.