Селеста Брэдли: Повеса в моих объятиях

Колину и Эйдану удалось донести до воспаленного сознания Джека, что суицид в его конкретном случае попахивает эгоизмом. Ибо слишком многим людям он был нужен, ведь теперь в его ведении несколько поместий. Он отвечал за людей в Стрикленде, покуда дядюшке нездоровится. Этот довод, похоже, на какое-то время рассеял тьму в его сознании. Но все же бедняга оставался несчастным и жалким.

Колин еще долго сидел с другом, чувствуя некоторую вину за то, что предпочел провести ночь не рядом с Джеком, нуждающимся в поддержке, а в страстных объятиях Шанталь. Только когда Джек погрузился в крепкий и спокойный сон, Колин, разрываясь на части, вернулся к возлюбленной.

Но в доме Шанталь его даже не пустили на порог. Не веря ни ушам, ни глазам, Колин смотрел на дворецкого, преградившего ему путь.

— Что значит — ее нет дома? Она всегда спит допоздна в день выступления.

Дворецкий бросил на Колина кислый взгляд.

— Это значит, сэр, что моей госпожи нет дома… для вас.

Что за дьявол! Шанталь, похоже, решила отомстить ему за то, что он бросил ее посреди ночи. Колин потер загривок.

— Ладно, будь по-вашему. Когда ваша госпожа будет дома для меня?

Мужчина ухмыльнулся ему в лицо.

— Молодой человек, не думаю, что в вашем случае это произойдет в обозримом будущем. Вы в немилости, и, боюсь, надолго.

Колин старался не обращать внимания на холодок, пробежавший по спине. Все, что потребуется, — это рассмешить ее. Сделать подарок, возможно, купить еще жемчуга… или сапфировую подвеску, под цвет ее чудесных глаз. Или, учитывая его некоторую неплатежеспособность, сойдет и коробка конфет, обернутая в золоченую бумагу. Немного сластей, чтобы его сладкая Шанталь вернула ему свою благосклонность.

Позже, когда он с подарком подошел к входу в театр, администратор неохотно пропустил его.

Шанталь нашлась в своей благоухающей парфюмом гримерке. Она полулежала на диване, покрытом шелковым пледом цвета слоновой кости и стоявшем в самом центре комнаты. Манящие изгибы ее великолепного тела были кокетливо прикрыты огромной шелковой шалью, оставляя доступными взору ее роскошные полные груди. А когда Шанталь вздрогнула от его неожиданного появления и приподнялась на локте, у Колина аж дух перехватило. У нее были удивительно тонкие и изящные черты лица, а бледная кожа контрастировала с черными волосами.

Шанталь бросила на него взгляд своих бесподобных огромных темно-синих глаз. Это был взгляд женщины, знающей себе цену.

Сердце у Колина ушло в пятки.

— Шанталь…

Единственная, но безупречная слезинка скатилась по ее безупречной щеке.

— Ты бросил меня!

О нет! Колин сглотнул.

— Но ведь меня не было всего пару часов… — В отчаянии Колин протянул руку, ту самую, которая сжимала подарок. Его конфетки выглядели несколько блекло в окружении бесчисленных подарков от более богатых поклонников.

Еще одна безупречная слезинка последовала за первой.

— Мой дорогой, мой единственный, прошу тебя, пойми. Мне нужен кто-то, на кого я могу положиться. А быть оставленной, как прошлой ночью… быть брошенной…

На лбу Колина выступил холодный пот.

— Нет-нет! Шанталь, обещаю тебе, это больше не повторится. Никогда! Клянусь, я больше не покину тебя…

Она подняла изящную ручку, пресекая все его заверения.

— Но, дорогой мой, это не единственная пропасть между нами.

Колин был ошарашен.

— О чем ты говоришь? — Ревность закипела в нем. — У тебя есть еще кто-то?

Ее нижняя губа задрожала, а совершенные брови сошлись на переносице.

— Ты обвиняешь меня… Боже мой, почему? Я бы никогда… Любовь моя, ты убиваешь меня.

Колин бросился к ней, а Шанталь уже рыдала, изогнув лебединую шею.

— Нет, конечно, нет! Прости меня, Шанталь. Я такой дурак!

Вздрагивая всем телом, она подняла на него взгляд своих колдовских глаз, в которых не шелохнулось ни тени надежды.

— Ты должен оставить меня, мой герой, мой защитник, моя любовь… ты должен держаться подальше от меня.

От такого удара ниже пояса Колин пошатнулся.

— Что?

Она села абсолютно прямо и выглядела бы даже чопорно, если бы шаль не съехала с плеча, оголив ее прелести.

— Я должна отпустить тебя ради твоего же блага! Ты не должен более тратиться на меня. Я знаю, твои финансы поют романсы. И не могу позволить тебе вгонять себя в нищету. Ты должен уйти. Ты и я… мы лишь мечта, сотканная ангелами, которой не суждено сбыться на этой грешной земле! — Шанталь поежилась и завернулась в богатую шаль, укрыв свои точеные плечи. — Мне больно расставаться с тобой, любовь моя, но отныне каждый из нас пойдет своей дорогой.