Эмма Уайлдс: Влюбленный виконт

Вызвать его на дуэль? Мэдлин была потрясена смертоносной страстностью, прозвучавшей в голосе Люка, не говоря уже о мрачном выражении его точеного лица, но была слишком расстроена, чтобы реагировать.

Хотя Фитч был человеком тучным, ростом он уступал Люку, и тот перекинул его через плечо почти без усилий.

— Он запачкает кровью ваш фрак, — прошептала Мэдлин, ослабев и прислонившись к столу.

— У меня найдется, во что переодеться.

— Я…

Люк посмотрел на нее, подняв брови с язвительным видом.

— Вы только помогите мне вынести отсюда эту лошадиную задницу, а потом выпейте вина и забудьте о том, что произошло.

Как легко он все это проговорил.

— Люк, — протестующее заговорила Мэдлин, потому что надеяться на его помощь.

— Откройте дверь. Я обо всем позабочусь. Выбросьте все это из головы.

В его голосе слышалось спокойное многозначительное обещание, что совершенно не походило на его обычный легкомысленный тон.

Она послушно провела его по тихому особняку, помогая открывать двери. Когда он выскользнул на улицу через черный ход, она смотрела, как его смутная фигура исчезает в темном проулке, а через несколько мгновений услышала, как дребезжит карета.

Она не знала, удалось ли ей управиться с дверью — ей потребовалось на это гораздо больше усилий, чем виконту Олти, когда он проник в дом, — но, кажется, она все же заперла ее. Потом она побрела обратно в кабинет Колина. Отчистить отвратительное пятно на полу будет нелегко, и она решила, что ковер придется вообще выбросить.

Но как это объяснить…

«Кровотечение из носа», — подумала она, глядя на ужасное пятно и надеясь, что вот сейчас проснется и все это окажется дурным сном. Можно ли будет сказать, что у лорда Фитча пошла кровь из носа и что он испортил ковер?

Наверное, пока этот лорд не расскажет всю правду. Хотя Мэдлин и радовалась, что не убила его на самом деле, ей вовсе не нравилось, что он и дальше будет мучить ее. Она стояла, пытаясь вообразить, какие слухи поползут по городу, когда Фитч расскажет, что она пригласила его к себе в дом, и перебирала причины, почему это произошло. Он оказался достаточно умен, чтобы не шантажировать ее в полном смысле этого слова, так что никакого действительного преступления не было совершено, кроме некоторых отвратительных комментариев. Он должен только отрицать, что дневник у него, и обвинять ее в том, что она набросилась на него без всяких на то оснований.

Факты — это факты. Если раньше он был злобным и коварным, то теперь, если оправится, станет во много раз злее и коварнее.

Если.

Она прерывисто вздохнула, стиснув в кулаки руки, опущенные по бокам. Люк поклялся, что обо всем позаботится.

А это совершенно меняет дело.

Из всех людей она обратилась к Люку Доде, известному и порочному виконту Олти, послав лакея поискать его в первую очередь в клубе, а потом в одном из самых презренных игорных притонов Англии.

Что хуже? Быть узницей порочных забав лорда Фитча или быть обязанной Люку?

Она не знала, но была уверена, что этот вечер — один из самых худших в ее жизни.

— Есть какие-нибудь соображения?

Майкл Хепберн, маркиз Лонгхейвен, смотрел на своего собеседника через стол, накрытый к завтраку. Люк, намазывающий джемом кусок поджаренного хлеба, вопросительно поднял брови, поза у него была на первый взгляд небрежная, но Майкла трудно было провести. Он сказал:

— Ну что же, всякий раз, когда человек пишет вещи, не предназначенные для посторонних лиц, а только для тех, кому они адресованы, есть шанс, что произойдет что-нибудь в этом роде. Я сжигаю всю личную корреспонденцию.

— В этом я не сомневаюсь, — сухо заметил Люк. — Я также согласен с тем, что записывать интимные подробности эротических забав с женой — дурная мысль, но частный дневник есть именно частный дневник. Я уверен, что лорд Бруэр не думал, что он уйдет из жизни так рано. И потом, он не первый, кто каждый день вел записи о подробностях своей частной жизни. Дневник ведут многие.

— Это так, — согласился Майкл, хотя если бы он на самом деле был таким податливым, это проделало бы брешь в органах безопасности, что принесло бы короне множество несчастий. Он считал лорда Бруэра глупо сентиментальным, но удержался и не сказал этого. Люк нелегко шел на откровенность, а значит, у него были основания прибыть к другу в такой ранний час.

— То было ошибочное решение, но нельзя же все время думать, что могут случиться какие-то непредвиденные обстоятельства и какой-нибудь тип с низким моральным уровнем вторгнется в твою жизнь.