Лаура Кинсейл: Цветы из бури

— О! — сказала она, — он закончил…

Кальвин сделал вид, что не заметил ее удивления, но выжидательно кивнул в сторону гостиной.

— Не хотите шоколада, мисс?

— Шоколада? — Мэдди собралась с мыслями. — Нет, мне пора идти. Я должна сразу передать расчеты отцу.

— Как вам угодно, мисс.

Такое внезапное и неожиданное внимание к своему обещанию со стороны необязательного герцога вызывало у Мэдди чувство раздражения, а не удовольствия. Гнусный человек! В самый последний момент закончив с дифференциалами, он втравил всех в неразбериху и беспокойство и полагает при этом, что он обладает всеми правами, просто обращаясь с президентом Милнером.

— Скажу откровенно, мой друг, — проговорила она со строгим выражением лица, приготовленным для самого герцога. — Я надеюсь, что Жерво достаточно поработал над своим докладом. Боюсь, у моего отца не будет времени ему помочь.

Кальвин ласково посмотрел на нее.

— Его светлость не рассчитывал на совет мистера Тиммса. — Он, как всегда, выделил голосом почетное звание.

Мэдди поняла, что ему не понравилась ее скромная речь, где она не назвала его мирской должности. Мэдди было наплевать на это. И дальше она стала бы называть его по фамилии, как это делает скромный квакер.

Минуту она стояла молча, постукивая ногой.

— Можно поговорить с ним?

— Сожалею, но его светлости нет дома.

Нога Мэдди стала постукивать чаще.

— Понятно. Как неудачно. В таком случае, передайте ему благодарность от моего отца.

Кристиан лежал в постели, на лбу у него была тряпка с сильно пахнущей камфарой. Он хмыкнул, услышав царапанье Кальвина в дверь.

— Приходила мисс Архимедия Тиммс, ваша светлость. Она забрала документы.

— Хорошо.

Наступила тишина.

— Врач придет через четверть часа, если я пошлю за ним, ваша светлость.

— Не нуждаюсь в этих коновалах. Я скоро уйду, — сказал Кристиан в ответ.

Швейцар пробормотал что-то в знак согласия. Дверь за ним закрылась. Кристиан снял тряпку с головы и подумал, не умрет ли он от головной боли, прежде чем встретится с Сазерлендом?

Вечернее собрание Аналитического Общества на третий день имело оглушительный успех. Для Тиммсов это собрание началось еще днем, когда в их современный дом на Верхней Чейн Роу пришел напудренный лакей в ливрее и с запиской, написанной характерным почерком герцога Жерво. Он пришлет машину, чтобы доставить мистера Тиммса на собрание в половине восьмого. После собрания он просит мистера Тиммса и его дочь оказать ему честь поужинать с ним и мистером Чарльзом Милнером в Белгрейв Сквейр. После этого их проводят домой в собственном экипаже.

— Папа! — воскликнула Мэдди с ужасом, понизив голос до шепота, чтобы не услышал лакей у входа в гостиную. — Мы не сможем.

— Не сможем? — спросил отец. — Я не думаю, что можно прийти на собрание, а затем отказаться от ужина с Жерво.

Она покраснела.

— Потерянное время и праздные разговоры. Он дурной человек. Я знаю, что ты восхищаешься научными знаниями, но его характер ужасен!

— Я такого же мнения, — ответил он неохотно. — Но разве мы первыми бросим в него камень?

— Я сомневаюсь, что мы будем первыми. — Легким движением она бросила записку герцога в огонь. Дорогая тяжелая бумага съежилась, слабо задымилась, ударившись о медную решетку. — Это не значит бросать камни, это просто нежелание общаться с человеком!

Отец развернулся в сторону горящей записки, а потом сосредоточил внимание на ее голосе.

— Всего один вечер.

— Ты можешь идти. Я вернусь сразу же, как только закончится собрание.

— Мэдди? — Отец нахмурился. — Ты боишься его.

— Конечно, нет! Почему я должна бояться?

— Я подумал, может быть… он обманул тебя?

Мэдди хмыкнула.

— Он заставлял меня часами ждать в своей дурацкой гостиной. Я могу описать тебе обои на стенах во всех подробностях. Это голубые шпалеры на белом фоне с розовыми мальвами в пересечениях линий, с шестнадцатью лепестками, тремя листочками с желтой сердцевиной.

Брови Тиммса расправились.

— Я опасался, что он сказал тебе что-то неприятное.

— Он никогда ничего не говорил мне по простой причине, что никогда не видел меня. Но ты вспомнишь мое слово: он худший из аристократов. Распутный, безнравственный и безбожный. Мы скромные люди, мы не должны принимать его предложение.

Отец долго сидел молча. Потом поднял брови и задумчиво сказал:

— Но я хочу, чтобы мы пообедали с ним, Мэдди.