Лаура Кинсейл - Принц полуночи

— Ли Страхан. — Она снова слегка поклонилась. — К вашим услугам.

— Сро-хан. Срах-хон. — Он улыбнулся. — Difficile [10]. Ли, да? — Он ударил себя ладонью в грудь: — Я звать… Эсте. — Не имело смысла скрывать это — ведь в деревушке все его так звали и считали это итальянским именем, так похожим на название одной из четырех сторон света — востока — на итальянском.

— Садиться. Садиться, — повторил он. — Tres bien [11]. Вы есть, нет? Сыр? — он протянул руку — связка колбас и круги сыра свисали с балки над столом. Отрезав щедро и того и другого, он пододвинул еду к девушке и поставил поближе к ней миску с горчицей. Марк принес горячий хлеб и, со стуком ставя на стол новую бутылку вина, многозначительно посмотрел на С.Т. Понимая, что побежден, С.Т. по-французски согласился написать портрет уродливой дочери хозяина еще до конца зимы, что было равносильно полной капитуляции, достаточной, чтобы тот удалился с самодовольным лицом, даже не требуя денег, — что, впрочем, все равно было бы бесполезно.

Месье Ли Страхан не отводил глаз от ароматного хлеба, который С.Т. разламывал на большие ломти, от которых шел пар. Девица выглядела голодной, но отрицательно покачала головой:

— Я уже ел. Merci. [12]

С.Т. взглянул на нее, пожал плечами и налил ей вина. Да будь он проклят, если она не умирает с голоду, но у молодых — собственная гордость. Он откинулся назад, прислонившись спиной к стене, и намазал горчицей большой кусок сыра. До его замка было довольно далеко, и к тому же в гору.

Откусывая хлеб, он встретился с ней глазами и усмехнулся.

Она была очень бледной, но отважно улыбнулась в ответ. И как только он мог подумать, что перед ним мужчина?

Эти глаза. Великолепные глаза. Однако как, черт возьми, можно с ней любезничать, когда она вырядилась таким образом?

— Этот сеньор, — сказал он, доедая хлеб. — Бронзовые волосы. Изумрудные глаза. Высокий мужчина.

— Красивый, — добавила она все тем же грубоватым ровным голосом.

Плутовка. С.Т. подлил себе вина.

— Что есть красивый? Я не знать слово.

Она отхлебнула вина, подражая ему. Он уже подумывал, не стоит ли икнуть, чтобы посмотреть, скопирует ли она и это.

— Un bel homme [13], — сказала она. — Красивый.

— Ха! Он француз?

— Его родители англичане. — Она сделала еще глоток. — Но он прекрасно говорит по-французски. Вот почему в Англии его все называли «сеньор».

— Quellt stupidite [14]. — С.Т. обвел жестом всех, сидящих в переполненной таверне. — Все знать французский. Все лорды здесь, э?

Она не моргнула глазом.

— В Англии таких людей не очень много. Говорят, что у него — какой-то особый вид. Это имя дала ему одна газета, и так оно за ним и осталось.

— Сеньор дю Минюи, — задумчиво проговорил он и встряхнул головой. Он так надеялся, что это прозвище умерло вместе с его репутацией. — Абсурд. Полночь, pourquoi? [15]

Она подняла кружку и выпила еще. Оббитая фарфоровая кружка надтреснуто ударилась об стол, когда она ее опускала. Она взглянула ему прямо в глаза.

— Я думаю, вы знаете, почему «Полночь», месье Эсте.

Он слегка улыбнулся.

— Да?

Девушка не проронила ни слова, пока он наливал ей еще кружку вина. С.Т. снова откинулся к стене. Он не хотел слышать ее печальную историю. Он не хотел слушать ее мольбы. Он просто хотел смотреть на нее и мечтать о том единственном, чего не хватало в эти дни в его жизни.

Незнакомка сделала глубокий вздох и еще один глоток вина. С.Т. видел, что она думает, пытаясь понять его. На ее задумчивом лице появились первые признаки отчаяния. Хлебнув еще вина, девушка заговорила напрямую.

— Месье Эсте, — сказала она, — я могу понять, что сеньор не желает встречаться с незнакомыми ему людьми. Я знаю опасность этого.

С.Т. заставил себя широко раскрыть глаза.

— Опасность? Что есть такое? Я любить нет опасность.

— Опасности нет. Для него.

С.Т. фыркнул.

— Для него я думать нет, — с возмущением сказал он. — Для меня я думать, может, хорошо я не знать этот плохой сеньор, да? Я думать, я не помогать искать где он.

Девушка выглядела немного менее уверенной. Вино оказывало свое действие: огонь в прекрасных ее глазах немного затух.

— Mon cher ami [16], — сказал он мягко. — Вы идти домой. Вы не искать опасность. Этот сеньор есть такой абсурд.

Холодное пламя вспыхнуло с новой силой.

— У меня нет дома.

— И поэтому, — он внимательно изучал ноготь на большом пальце, — вы идти искать. Я думать, я знать этот «принц». Я размышлять. Я слушать «полночь» и «сеньор», и я знать, какой это человек. Плохой человек. Плохой — опасность. Он разбойник, нет? Он бежать из Англии как chien [17]. Хвост между ног, нет? Здесь мы его не хотеть. Здесь только хорошие люди. Хорошие люди короля. Нет опасность. Нет неприятность. Вы идти домой, mon petit? [18]