Томас Шерри - Ночь для двоих

Однако очаровательное личико мисс Эджертон не выражало ничего, кроме удовольствия, как будто маркиз допытывался у нее, не родственница ли она Елены Троянской.

— С ними у меня тоже нет родственных связей. Но вы, очевидно, знаете их очень хорошо. У них большая семья?

Неужели она не поняла, о чем он говорил? Как она могла никак не отреагировать на его слова? Любой нормальный человек реагирует на явное проявление глупости по крайней мере паузой. Где же ее пауза?

— Да, я их прекрасно знаю и был уверен, что вы родственница кого-то из них. Это чудесные люди. Остается только сожалеть, что ни старина Мортимер, ни его братец, так и не женились. А их кузины — старые девы.

В начале вечера маркиз и подумать не мог, что намеренно, станет вести себя как осел. Но сдержаться было выше его сил.

Она серьезно кивнула:

— Да, вы правы. Действительно жаль, что у таких замечательных людей нет детей.

Никакой паузы. Никаких колебаний. Она, казалось, даже не заметила, что он несет вздор.

Вир принялся есть суп, желая выгадать время, чтобы немного подумать. И понял, что ничего не соображает. Его мозги находились в состоянии паралича. Все шло не так, как должно.

Маркиз не мог — и не хотел понимать, что это значит.

Он проглотил еще две ложки супа — судя по вкусу, это была вода, доставленная прямо из Темзы и даже не кипяченая, — и украдкой покосился на молодую хозяйку дома. Ее спокойствие и непринужденность убивали. Что с ней происходит? Как она может не моргнув глазом вести беседу с круглым дураком?

Вир уставился на картину за ее спиной.

— Хорошая вещь. Настоящее произведение искусства. Это «Освобождение святого Петра» Рафаэля?

Маркиз был исполнен решимости вызвать ее реакцию, даже если это его убьет.

— Вы так считаете, сэр? — спросила она ровным голосом. Ее глаза смотрели на него с восхищением, которого он не заслужил.

Он подумал — да что там, понадеялся, — что она сама не блещет умом. Но она слегка перегнула палку. Ее глаза светились лестью.

Неужели она нацелилась на него?

Нельзя сказать, что этого раньше не случалось. В конце концов, он был богатым титулованным аристократом, и время от времени та или иная девица, у которой за спиной пять бесплодных сезонов и никаких оснований рассчитывать на лучший вариант, пыталась поймать его. Но маркиз не мог поверить, что мисс Эджертон из таких.

— Ну, на «Освобождении святого Петра» есть ангел и человек, — сообщил он.

Девушка его мечты оглянулась на картину, после чего удовлетворенно сказала:

— Здесь тоже.

Она была хороша! Очень хороша! Будь он действительно идиотом, был бы в восторге.

Да, сегодня он уж точно ведет себя как кретин, разве нет? Одна улыбка, и он уже готов поклясться в вечной любви.

Как он мог быть настолько глуп? Как мог увидеть в нечестной, неискренней женщине, которую знает всего лишь пять минут, простодушную девушку своих грез? А ведь они были совершенно разными. Полярными противоположностями.

Мисс Эджертон снова взглянула на него. Ее улыбка была яркой и лучистой — вполне могла бы служить настольной лампой у Господа. Вир немедленно почувствовал радость, возбуждение, удовлетворение, а в следующую секунду — смятение.

Романтичный мальчишка, не желавший следовать логике, который все еще жил в нем, не понимал, что девица была всего лишь умной талантливой актрисой. Он видел только обворожительную улыбку, лишавшую его способности соображать.

— Вы расскажете мне о ваших друзьях Эджертонах? — спросила она.

Маркиза злило все — ее вопрос, ее улыбка, его глупейшее неумение отделить правду от иллюзий. Вир никогда раньше не мучил женщин, пытавшихся поймать его в свои сети, обычно он испытывал жалость к ним — униженным, лишившимся надежд, считающим его своим последним шансом. Но мисс Эджертон... лукавая, коварная и абсолютно уверенная в себе мисс Эджертон не могла рассчитывать на его симпатию.

Маркиз слегка подался вперед.

— Конечно, — заявил он, — я могу рассказывать часами.

Он и рассказывал много часов — нет, дней, хотя не исключено, что и лет. С течением времени лицо Элиссанды покрылось морщинами.

Эджертоны из Абингдона, Браунлоу-Эджертоны из соседнего графства, Эджертоны-Фезерстоунхафы из другого соседнего графства — их достаточно много по соседству, а были еще и Браунлоу-Фезерстоунхафы. Генеалогическое древо семейства было разветвленным, и лорд Вир, казалось, был знаком даже с самым маленьким листочком на этом древе.