Барбара Картленд: Неотразимый мужчина

Но лорд Мельбурн обнаружил, что в ней не было никакой загадки.

Она подняла на него глаза и почти машинально отметила про себя, насколько он был красив. Даже если бы сейчас он находился не один, а в окружении других интересных и родовитых мужчин, то все равно выделился бы на их фоне.

И не только его внешность, как считали многие женщины до нее, была так привлекательна, подумала она, и не только квадратный подбородок или серые пронзительные глаза, которые будто видели женщин насквозь и вызывали в них жуткое ощущение, будто он ищет в женщинах что-то более ценное, чем просто внешнюю красоту.

Нет, внезапно поняла Лиана: это были суровые морщины, идущие от носа ко рту, изгиб его губ, которые, казалось, даже в моменты наслаждения насмехались над жизнью, и внезапные искры в глазах, заставляющие уловить его усмешку даже тогда, когда меньше всего ее можно было ожидать.

Да, он был неотразим, и с улыбкой на лице она протянула к нему руки.

— Не задерживайся в деревне, — сказала ласковым голосом. — Я буду ждать тебя. Mon brave, c'est ce que tu desires, n'est-ce pas? 6.

— Я не уверен в этом, — медленно произнес лорд Мельбурн и в тот миг, когда он произносил эти слова, понял, что совершил ошибку…

Сцена, которая последовала далее, была шумной, неприятной и вместе с тем неизбежной. Он оставил Лиану рыдать на подушках и недоумевал, спускаясь по узкой лестнице, почему он никогда не мог завершить дело так благопристойно, как делали это другие мужчины из его окружения. Они расставались со своими любовницами очень легко — вопрос решался просто: либо с помощью денег, либо пары-тройки бриллиантов. И никаких проблем.

У него же расставание проходило со слезами, взаимными обвинениями, протестами и неизбежными заунывными восклицаниями: "Что я тебе сделала?..

Почему я больше не нравлюсь тебе?.. У тебя есть кто-то еще?"

Он предвидел все вопросы, они были очень хорошо известны ему.

Когда лорд закрыл за собой красиво отделанную желтую дверь, захлопнув ее с такой силой, что медный дверной молоток издал громкое «тара-ра», он пообещал себе, что больше никогда в жизни не будет таким дураком, чтобы обеспечивать свою любовницу собственным домом.

Оказывать покровительство балетной танцовщице, вывозить ее на прогулки в парк, предоставить ей собственный экипаж и пару лошадей в обмен на то, что она будет хранить показную верность, пока будет длиться любовная связь, было престижно и модно.

Но если другие мужчины расставались со своими дамами полюбовно и без излишних сложностей, то у лорда Мельбурна все было совсем иначе.

Его преследовали рыдания и разрывающие сердце письма с мольбами объясниться и с упрямым отказом поверить в его охлаждение.

На улице его ждал возок — закрытый и неброский экипаж, который использовался по ночам для подобных визитов. Кучер удивился столь раннему появлению своего господина и поднял кнут. Молодой симпатичный лакей шести футов ростом, захлопнув за его светлостью дверцу экипажа, вновь занял место на запятках кареты и тихонько проронил сквозь зубы:

— Похоже, что все это закончилось!

— Не может быть, — откликнулся кучер. — Ведь не прошло еще и месяца.

— Все кончилось, — повторил лакей уверенно. — Я знаю, какой у него бывает взгляд, когда он расстается с женщиной.

— Зачем ему эти француженки, — заметил кучер. — Предпоследняя была англичанка, и сейчас она высоко взлетела.

— Она надоела ему за три месяца, — не без удовлетворения отметил лакей. — Хотелось бы знать, почему они так быстро надоедают ему.

Его светлость, сидя в карете, задавал себе точно такой же вопрос: почему вдруг неожиданно, без всяких причин, очередная женщина теряла для него свою привлекательность?

Ему нравилось появляться с Лианой перед своими друзьями. Он брал ее с собой в игровые залы, в апартаменты Олбани, любил прогуливаться с ней в парках и садах. Казалось, она затмевает собой всех женщин, встречавшихся на ее пути. Она была весела, энергична, ее отличала необыкновенная живость, joie de vivre, которая влекла любого заговорившего с ней мужчину.

«Ах ты, проклятый счастливец», — сказал как-то сэр Генри Стэйнер лорду Мельбурну, и тот, услышав в голосе друга нотки зависти, почувствовал некоторое удовлетворение.

Сейчас ему хотелось бы знать, подберет ли сэр Генри объедки с его стола. Но если этого не сделает Стэйнер, все равно найдется дюжина других желающих соперничать между собой за право получить благосклонность француженки, которая пленяла воображение множества самых привередливых и избалованных молодых аристократов.