Барбара Картленд - Карма любви

Дело в том, что молоденькая горничная, нанятая мачехой совсем недавно, оказалась нечиста на руку. Ни драгоценности, ни одежду она не трогала, зато монеты, независимо от их достоинства, немедленно исчезали, будь то оставленные в ящике стола или на туалетном столике.

Орисса, лишенная карманных денег и только изредка получавшая от отца несколько фунтов на одежду, и то лишь тогда, когда граф бывал в хорошем настроении, не могла позволить себе из-за мелкой воришки потерять даже несколько пенни.

Поэтому она привыкла постоянно носить с собой кошелек, даже когда спускалась к ужину. И теперь, пересчитав деньги, она с радостью обнаружила, что в состоянии заплатить за экипаж.

— Поразительно, — прошептала она, — как все оборачивается к лучшему.

Добавляя карманы к каждому из имеющихся у нее платьев, Орисса досадовала на скверную привычку горничной воровать.

Но так как Орисса всегда сама шила себе платья, подшить карман не составляло для нее особого труда, зато теперь все сложилось как нельзя лучше, ибо было бы крайне неприятно, приехав к Чарльзу на квартиру, не иметь денег расплатиться за экипаж.

Как только лошадь остановилась, Орисса вышла из экипажа и спросила, сколько она должна за проезд.

Заплатив, она добавила чаевые. Возница вежливо дотронулся до своей шляпы, но она, даже не оглянувшись, поспешно взбежала по ступеням нужного ей дома.

Дверь не запиралась, так как в холле всегда дежурил солдат. Он сидел за чем-то напоминающим стойку портье.

На вошедшую девушку он посмотрел с нескрываемым изумлением. Действительно, догадалась она, это выглядит очень странно, если холодной январской ночью кому-то вздумалось выйти на улицу без верхней одежды.

— Я хотела бы видеть виконта Диллингема, — торопливо проговорила Орисса.

— Третий этаж, мэм. Имена на дверях, — по-военному кратко отчеканил солдат.

— Благодарю вас, — сказала Орисса и поспешила вверх по ступеням.

И лестница была очень крутой, и Орисса торопилась — вот почему, свернув на площадку второго этажа, она чуть было не столкнулась с каким-то мужчиной, который только что вышел из одной из комнат.

Он был довольно высок и одет в парадный голубой китель с галунами и красный жилет. Он так удивился ее присутствию, что в других обстоятельствах такое пристальное разглядывание она сочла бы оскорбительным для себя.

В смущении, торопливо отвернувшись, девушка устремилась вверх по следующему пролету, ощущая на себе пронзительный взгляд серых глаз незнакомца.

Она знала, что он стоит и смотрит ей вслед и не уйдет, пока она не скроется из виду.

Орисса ускорила шаг, и к тому моменту, как она достигла третьего этажа и увидела табличку на одной из дверей площадки — «капитан виконт Диллингем», — она основательно запыхалась.

Она постучала, но поскольку помнила, что тот человек все еще наблюдает за ней снизу и, вероятно, прислушивается, стучала она очень тихо.

Никакого ответа. Подождав, она постучала вновь, а потом, заметив на двери ручку, решилась повернуть ее.

Дверь тут же открылась.

Девушка оказалась в небольшом узком коридорчике, в котором напротив друг друга были еще две двери.

— Чарльз!

Это был даже не крик, а скорее всхлип, так как к этому времени ее всю трясло.

— Кто там? — откликнулся ее брат.

Одна из дверей приоткрылась, и она увидела Чарльза, одетого по-домашнему, в брюках и рубашке.

— Боже мой, Орисса! — ахнул он. — Что вы здесь делаете?

— Мне пришлось прийти, Чарльз, — простонала Орисса. — Она выгнала меня, и сегодня вечером я не могу вернуться домой.

Объяснять, кто такая «она», необходимости не было.

— Черт побери! — воскликнул Чарльз. — Это уж чересчур! И вы с этим миритесь?

— А что я могу сделать?

Тут он заметил, что она вся дрожит.

— Входите и присядьте у камина, — пригласил он сестру. — Вам не следовало появляться здесь.

— Мне больше некуда было идти, — повторила Орисса.

Она подошла к камину и села на коврик, протягивая озябшие руки к огню.

— Вы имеете в виду, что она в прямом смысле выгнала вас из дома? — шагая за ней через комнату, недоверчиво переспросил Чарльз.

— Собственными руками, — заверила Орисса. — Если бы не мои густые волосы, у меня вся голова была бы в синяках.

Она слабо улыбнулась. Для нее было истинным облегчением сидеть здесь рядом с братом, поэтому произошедшее казалось ей теперь скорее забавным, чем трагическим.

— О Боже! — воскликнул Чарльз. — Как вообще произошло, что наш отец связался с подобной женщиной?