Барбара Картленд - Карма любви

Укрывшись одеялом, она попыталась вспомнить все, что Чарльз ей рассказывал о нем.

Майор, видимо, и вправду был причастен к гибели Джералда Дюара. Это само по себе достойно осуждения, не говоря уж о том — и это возмущало Ориссу больше всего, — что Чарльз значился у него «в черных списках».

— Он испортит мне все удовольствие от путешествия, — сердилась она и, немного подумав, решила со всей присущей ей жизнерадостностью, что не позволит ему сделать это.

Ее спасение — истинное чудо. Судьба ласково улыбнулась ей — унесла из нищеты и унижения, которые ей приходилось терпеть все те годы, пока она находилась в руках своей мачехи.

Как будто после долгого заточения в темном чулане перед ней вдруг распахнулись двери к свету и надежде!

Она возвращается в Индию! Она возвращается в те края, которые искренне любила и которые считала своим настоящим домом.

Ей уже казалось, что она купается в лучах солнца, видит красоту Индии, красоту, которую она пронесла в своей душе как оазис чуда и радости через все несчастья и все испытания.

Она закрыла глаза и припомнила, как часто делала это раньше, жару, разноцветье фруктов, овощей и зерна на базаре, ароматы мускуса, специй и топленого масла, горчичного масла и масала.

Она видела магазины шелков с их яркими высокими пирамидами тюков, толчею снующей толпы, огромных ленивых священных брахманских быков.

А над всем этим разливался сверкающий, жгучий солнечный свет, золотой и ослепительный, окутывающий ее, как любовь, по которой она так истосковалась за все эти годы в холодном и дождливом Лондоне.

— Забудь о майоре Мередите, — приказала себе Орисса. — Впереди Индия!

К утру следующего дня они догнали плохую погоду.

Орисса проснулась под скрип натруженных вант и тросов, противостоящих сильному ветру, и под плеск и брызги волн, перекатывающихся через нос корабля.

Корабль то нырял в пучину, то взлетал на гребень волны. Нейлу стало дурно, едва он проснулся.

Между приступами морской болезни мальчик капризничал и плакал. Орисса тоже вначале было почувствовала себя плохо, но вскоре поняла, что у нее нет времени на собственные недуги.

Стюард приносил печальные известия о муках пассажиров.

— О, мэм, все лежат пластом, — сообщил он Ориссе. — Всегда одно и то же в это время года. Ресторанный зал пустует!

Орисса ни на минуту не могла оставить Нейла, так что стюард принес завтрак в каюту, и она с трудом уговорила ребенка поесть, — она всегда считала, что лучше болеть на полный желудок, чем на пустой.

Она попыталась развлечь мальчика сказкой, но, измученный, он вскоре заснул, и она справедливо решила, что это отличная возможность немного подышать свежим воздухом.

Морская болезнь ее больше не донимала, но от тяжелого воздуха каюты у нее разболелась голова. Она накинула плащ, надела шляпку и, попросив стюарда каждые десять минут заглядывать в каюту и смотреть, не проснулся ли Нейл, неуверенной походкой двинулась по предательски пляшущему полу коридора к более защищенному от ветра борту корабля.

Идти было нелегко, и ей приходилось хвататься за все выступы, какие только попадались под руку.

Однако девушке очень хотелось оказаться на свежем воздухе, и наконец она выбралась на пустынную палубу, которая взмывала то вверх, то вниз, словно стремилась выскользнуть из-под ее ног.

Прогуливаться не было никакой возможности. Качка и ветер были такими сильными, что, вздумай она подойти поближе к борту, с нее могло бы сорвать не только шляпку, но и плащ.

Поэтому ей ничего не оставалось, как только стоять, прислонившись к стенке, укрываясь от урагана и брызг, но некоторые наиболее яростные порывы ветра ее все-таки доставали, и тогда завитки волос пребольно хлестали ее по щекам.

И все же такая погода ее пьянила.

Природа словно стала частью ее собственного стремления к свободе — стремления при почти ничтожных шансах спастись от всего того, что она так ненавидела в Англии.

Шум бури помешал ей услышать скрип открывающейся двери, она поняла, что уже не одна на палубе, только когда глубокий звучный голос рядом с ней произнес:

— Вижу, что вы не страдаете морской болезнью, миссис Лейн.

Она чуть повернула голову — рядом с ней стоял майор Мередит. При виде стального блеска его серых глаз первой ее мыслью было, что выглядит она сейчас не лучшим образом.

— Я с гордостью обнаружила, что это так, — ответила она. — Вообще-то я сомневалась, смогу ли я встать, когда проснусь, но вот смогла в отличие от бедняжки Нейла.