Барбара Картленд - Тщетная предосторожность

— Вы страшитесь этого?

Роберт безнадежно махнул рукой.

— В моей жизни есть тайны, которых вы не знаете, — сказал он. — И не должен знать никто. Иначе мне грозит беда.

Синтия не ожидала подобных откровений и не знала толком, как на это отвечать.

Она вопросительно посмотрела на Роберта, но тот отошел и встал у письменного стола.

— Что же, — сказал он, — видимо, необходимо побеседовать с Артуром. Если свадьба через три недели, очень многое следует продумать и обсудить.

Сказано это было без горечи. В его голосе слышалась лишь бесконечная усталость. Озадаченная, не зная, что ей ответить, Синтия молча последовала за ним в гостиную.

Неприятностей было хоть отбавляй. Мало было Синтии надменной, вызывающей Микаэлы, самодовольно-напыщенного Артура, подавленного Роберта. Так появилась еще незадача: нагрянула Сара с визитом.

Получив за полчаса до прибытия поезда от нее телеграмму, Синтия невольно воскликнула:

— Только этого не хватало! Неужели она заявится в такое неподходящее время?

— Кто заявится, мисс? — поинтересовалась Грейс, которая принесла телеграмму и теперь ждала указаний.

— Миссис Иствуд едет, хочет у меня пожить, — объяснила она горничной. — Вот прочтите.

Грейс медленно читала, близоруко вглядываясь в неровные строчки:

«Прибываю в 3 часа. Надеюсь, ты будешь мне рада. Мечтаю о встрече.

Сара».

— Откладывать визит поздно, даже если бы нашлась уважительная причина, — недовольно подытожила Синтия.

— Может, миссис Иствуд ненадолго, мисс, — успокоила Грейс. — Еще вам забота. Я нынче утром Розе говорю, мисс Синтии надо отдохнуть. Опять у вас вид усталый, мисс, сразу заметно.

— Нет, я чувствую себя хорошо, — рассеянно отозвалась Синтия. — Приготовьте, пожалуйста, Саре комнату, Грейс, и предупредите Розу.

— Хорошо, мисс, — сказала горничная и вышла.

«Зачем Саре опять понадобилось сюда? — думала Синтия. — Ее недавнее письмо сплошь состояло из описаний приемов в ее честь по возвращении в Лондон. И в нем не было ни намека на стремление искать тишины и покоя в сельских местах. Да и суетное обременительное присутствие Сары сейчас вовсе не ко времени. Забот и беспокойства и так хватает».

Синтия взглянула на часы. Половина третьего. Она обещала Роберту быть к трем в «Березах». Надо позвонить, сказать, что ей придется сначала встретить гостью.

Взяв трубку, она назвала телефон Роберта. Через минуту ее соединили, и дворецкий пошел звать хозяина.

В ожидании Синтия с улыбкой подумала, как бы удивилась она себе всего несколько месяцев назад, приди ей в голову вот так, запросто и по-свойски, позвонить Роберту Шелфорду. Да она бы и мысли такой не допустила. Но Роберт так изменился!

Улыбка исчезла с лица Синтии. Она грустно вздохнула.

Этот новый Роберт внушал ей беспокойство. Его невозможно понять. Он стал таким безразличным, непохожим на себя прежнего.

Синтия сделала вывод, что неспособность достучаться до души Микаэлы лишила Роберта веры в свои силы. Он больше не бросал вызова всему миру, напротив, был угнетен, а, может быть, в глубине души чувствовал себя вдобавок и униженным.

Синтия удивлялась — пусть Роберт в полном восторге от дочери, но не мог он за этот короткий срок полюбить Микаэлу так самозабвенно и преданно, чтобы поступки ее, пусть даже непредвиденные и крайне неразумные, могли полностью изменить его характер. И все же никуда не денешься — Роберт выглядит человеком подавленным, погруженным в себя и глубоко несчастным.

Последние безумные недели, длившиеся, казалось, больше века, он выглядел тенью прежнего Роберта, уныло бродившей по огромному дому, не зная, куда себя деть.

Он не сделал ни малейшей попытки отговорить Микаэлу от этого несуразного брака с Артуром Марриоттом. Он попросту принял все как есть. Согласился с ее решением скорее обвенчаться, был уступчив, не противоречил ей ни в чем. Синтия видела, даже Микаэла удивлялась своему отцу, подчас не веря себе, когда он без возражений и споров соглашался на все, что угодно.

Из победителя Роберт превратился в побежденного, и Синтия в душе огорчалась этому. Раньше он внушал ей страх, она всегда готова была к противоборству с ним. Теперь же, когда он больше не представлял опасности, она не испытывала торжества, а лишь крайнее изумление. И еще она думала о том, что, возможно, ее прежнее о нем мнение было неверным.

Роберт теперь часто выглядел измученным, видимо, он плохо спал, но ей было неловко докучать ему вопросами о здоровье или душевных переживаниях.