Барбара Картленд - В горах мое сердце

Дверь немедленно отворил молодой лакей в огненно-красной ливрее, какую носили все слуги в семье Беверли.

Лорд Алистер вошел, не дожидаясь, пока дворецкий, хорошо его знавший, поспешными шагами подойдет к нему по мраморному полу.

— Ее милость дома, Бэйтсон?

— Она еще не вернулась, милорд. Но насколько я понял, ее милость ожидала вас к четырем.

— Я пришел пораньше.

Дворецкий немного замялся, потом сказал:

— В гостиной какая-то молодая леди тоже дожидается ее милости. Этой леди не было назначено, поэтому я полагаю, что ее милость не заставит вас ожидать долго.

— Тогда я подожду в карточной комнате.

— Да, конечно, милорд, — ответил дворецкий, сопровождая его. — Я принесу вам газеты.

— Спасибо, Бэйтсон.

Лорд Алистер вошел в нарядную комнату, получившую несколько необычное название «карточной».

Она примыкала к гостиной, и когда на прием собиралось много народу, в «карточной» расставляли либо несколько обтянутых зеленым сукном маленьких столиков, либо один большой — для тех, кто считал вечер незавершенным без попытки выиграть.

Сейчас здесь столов не было; лорд Алистер устроился в удобном кресле у окна, надеясь, что Олив не слишком задержится и очень недовольный тем, что у нее состоится другая встреча до того, как они смогут поговорить о своих делах.

Бэйтсон принес газеты со словами:

— Я сообщу ее милости, что вы здесь, как только она появится, милорд.

— Подождите, пока уйдет посетительница, — сказал лорд Алистер, — а потом постарайтесь сделать так, чтобы нам не помешали. Мне нужно обсудить с ее милостью чрезвычайно важный вопрос.

— Положитесь на меня, милорд. Дворецкий вышел и прикрыл за собой дверь. Лорд Алистер даже не притронулся к газетам.

Сидел и смотрел перед собой отсутствующим взглядом, гадая, как Олив отнесется к тому, что он ей преподнесет.

И ничего не мог поделать с собственной уверенностью, что она будет невероятно счастлива возможности стать его женой, даже если ей придется несколько месяцев в году проводить в Шотландии.

«Она продаст этот дом, — подумал лорд Алистер, — и откроет Килдонон-Хаус на Парк-Лейн».

Его постоянно раздражало, что отец велел закрыть фамильный особняк в Лондоне, в котором нередко живал дед, и запретил жене и сыновьям там останавливаться.

Лорд Алистер злился всякий раз, когда, проезжая по Парк-Лейн, выдел запертые ставни особняка, а также грязные и запущенные ступеньки лестницы, ведущей к входу.

Ему казалось, что нелюбовь к отцу и желание бросить ему вызов возрастают при виде этого памятника упрямству старика и его страсти к изоляции.

— Он родился на сто лет позже, чем следовало! — нередко повторял лорд Алистер.

Двадцать пять лет спустя после Каллоденской битвы вожди кланов стали пренебрегать ими; их сыновья отправлялись на юг получать образование и предаваться удовольствиям.

Они заводили дружбу с англичанами, радовались изыскам и развлечениям Лондона, словно бы не их народ был разгромлен и унижен.

Старинная власть вождей кланов была отнята у них вместе с уничтожением их наследственного права вершить суд, права, которое давало им возможность «топить и вешать» своих подданных.

Шотландцам запретили открыто демонстрировать свою национальную гордость, запретили носить оружие под страхом смертной казни; те, кто надевал на себя тартан 6килт или плед, подвергались ссылке на каторгу.

Эти жестокие законы позднее были отменены, но лорд Алистер прекрасно понимал, что они никогда не будут забыты.

Недавно он читал, что в Шотландии, когда доходили новости о победах французов 7, сажали зеленые ели, символизирующие свободу и независимость.

«О Господи! — с внезапным приливом волнения воскликнул он про себя. — Неужели мне снова придется выслушивать горькие слова и гневные нападки на все английское?»

Это было частью его детства, которую он постарался забыть, но теперь этот кошмар вернется, как приливная волна, и если он не станет вести себя как можно осторожнее, то может и захлебнуться.

Лорд Алистер услыхал голоса в холле и понял, что Олив вернулась домой.

Он инстинктивно встал с кресла, но тут же с досадой вспомнил, что до встречи с ним Олив должна поговорить с какой-то посетительницей.

Он слышал, как она разговаривает с Бэйтсоном, и при звуке отворяемой двери подумал было, что она повидается с ним первым.

Потом он увидел, что дверь в холл по-прежнему закрыта, приотворена лишь дверь из карточной в гостиную.