Эмма поняла его намерение за секунду до всех остальных гостей в церкви. Это читалось по его квадратному небритому подбородку, напряжению, которое волной прокатывалось по его мускулистым бедрам, потому, как его сильные руки держали потертые поводья.
Но Эмма стояла на месте, словно приросла к каменной плите, парализованная грубой решительностью его прищуренного взгляда.
Казалось, что все случилось в один миг. Синклер вонзил свои каблуки в бока лошади. Животное рвануло вперед, дико выкатив глаза и раздувая ноздри. Лошадь неслась по центральному проходу церкви прямо на Эмму. Ее мать издала леденящий кровь крик и упала без чувств. Священник нырнул за алтарь, его черные одежды развевались у него за спиной, как крылья ворона. Эмма закрыла лицо руками, приготовившись быть затоптанной копытами огромного животного.
В последнюю секунду лошадь круто свернула влево, а Синклер сильной рукой подхватил Эмму за талию, поднял и положил ее на живот на свои колени, словно она весила не больше мешка червивой картошки. Эмма все еще пыталась отдышаться, а Синклер уже круто развернул лошадь. Копыта лошади взметнулись в воздух. Эмма судорожно вздохнула, абсолютно уверенная, что это ее последний вздох, ведь лошадь непременно опрокинется назад и сбросит их обоих.
Но у того, кто захватил ее в плен, были другие намерения. Он с грубой силой натянул поводья, с настоящим мастерством заставляя животное подчиниться его воле. Лошадь оглушительно заржала и опустилась на передние ноги, высекая искры из-под копыт.
Сильный голос Синклера был слышен даже сквозь пронзительные визги и безумные крики тревоги, эхом разносившиеся под сводчатым потолком церкви. Но его слова предназначались только для графа.
— Если ты хочешь получить ее назад целой и невредимой, Хепберн, тебе придется заплатить. И дорого заплатить. Я не верну ее тебе до тех пор, пока ты не вернешь то, что принадлежит мне по праву.
Синклер стегнул поводьями по спине лошади, и ее копыта прогромыхали по плитам церкви и вымощенному булыжниками церковному двору. И каждый длинный мощный шаг лошади все дальше уносил Эмму от всякой надежды на спасение.
Эмма не знала, долго ли они ехали. От каждого удара копыт лошади по замерзшему торфу из ее волос высыпалось все больше шпилек с янтарными кончиками, державших непослушные вьющиеся волосы. Очень скоро растрепанные пряди повисли вокруг лица.
Эмма слабо представляла себе других лошадей в их отряде. Она только слышала, что их копыта стучали по земле в таком же безжалостном ритме. Должно быть, люди Синклера сразу вскочили на своих лошадей во дворе церкви и присоединились к ним.
Они ехали слишком быстро, поэтому Эмма даже не пыталась сопротивляться. Если даже при среднем галопе она попытается соскочить с лошади, то при падении переломает себе все кости.
Ее унизительное положение было бы еще более опасным, если бы не большая теплая мускулистая рука, твердо державшая ее в области поясницы, совсем близко к нежной выпуклости ягодиц. И только это удерживало Эмму от того, чтобы перевернуться на коленях у незнакомца, как это делала одна из любимых тряпичных кукол Эдвины.
Но даже при этой сомнительной защите все равно не было гарантии, что следующий скачок лошади не сломает ее хрупкое ребро или не размозжит ей голову о ствол одного из деревьев, то и дело мелькавших у нее перед глазами. Пейзаж менялся с головокружительной скоростью, и Эмма чувствовала, как двигаются крепкие мышцы бедер ее похитителя. Он направлял лошадь через заросли, лес и открытую местность, словно был с природой единым целым.
Когда копыта лошади выбрались из болотистого торфа и понеслись вперед, воспарив над глубоким оврагом, Эмма испуганно вскрикнула и зажмурилась. Когда она опять открыла глаза, они мчались вдоль самого отдаленного края крутого обрыва. У Эммы перед глазами быстро промелькнула узкая горная долина внизу и холмистые предгорья с каменными башнями замка Хепберн с бойницами. Страх Эммы перерос в ледяной ужас, когда до нее дошло, как далеко они уже уехал и от церкви и от цивилизации.
Они скакали так долго, что Эмма не удивилась, если бы они прибыли прямо к воротам ада. Но когда Синклер наконец натянул поводья, замедляя аллюр лошади до рыси и переводя ее на шаг, в нос Эмме ударил не запах серы, а бодрящий аромат кедра.
Эмма не знала, чего ей ждать по прибытии в неизвестное для нее место, но то, что ее бесцеремонно поставят на ноги, оказалось неожиданным. Синклер перекинул через спину лошади длинную ногу и без видимых усилий грациозно встал на ноги, а Эмма пошатнулась назад и едва не упала. В ногах чувствовалась слабость, они были словно ватные, совсем как во время путешествия на яхте с отцом летом в Брайтоне, перед тем как его покинула удача за карточным столом.
Читать дальше