Ирина Мельникова - Антик с гвоздикой

Наташа металась в постели, вскрикивала, и когда вдруг проснулась, подушка была мокрой от слез. Графиня постаралась выбросить из головы воспоминания о случившемся с ней в «Храме любви». Но первая мысль, которая посетила ее, была не о Павлике или своем незавидном положении, а о князе. И она поняла, что более всего боялась не разоблачения, не потрясений, связанных с этим крайне неприятным событием, а того, что князь будет потерян для нее навсегда.

Графиня села на постели и закуталась в шаль. В спальне было темно. Снаружи изредка доносился далекий брех собак. За окном метались тени деревьев, в стекла стучали капли дождя.

«Опять дождь!» — подумала Наталья тоскливо. Неясное беспокойство мешало ей сосредоточиться на одной мысли. Вероятно, это было связано с тем, что она до сих пор не нашла достойного выхода и не знала, как заставить барона отказаться от своих притязаний. Графиня отдавала должное его хитрому, изворотливому уму и предполагала, что фон Кромм понимает, что в случае потери ею состояния он тоже не получит ни копейки. Поэтому он вряд ли решится на открытое разоблачение. Скорее всего, ему нужны деньги, и только деньги. Но где гарантия, что, единожды удовлетворив его запросы, она не попадется в липкие сети кровожадного паука, который будет тянуть из нее соки всю жизнь?

Наташа зажгла свечи в шандале [22], который стоял на столике в ее будуаре, и, накинув халат, вышла из спальни.

Дом спал. Она направилась в другое крыло, где располагались детская и спальня сестры, отметив, что никто из лакеев не попался ей по дороге. «Спят, мерзавцы!» — подумала графиня рассерженно и ускорила шаг. Беспокойство переросло в тревогу. Что-то не так было в ее доме, и она еще не понимала, что именно!

Она миновала гостиную. Дверь ее была приоткрыта, и Наталья почувствовала, как по ногам потянуло холодом. Она замедлила шаг и тотчас поняла причину сквозняка. Высокие стеклянные двери, те самые, сквозь которые она любила наблюдать за озером, сейчас были распахнуты настежь, шторы пузырил ветер, и они были мокрыми от дождя. На полу виднелись лужи воды и — о ужас — грязные следы, оставленные явно мужской ногой.

Наташа схватилась за горло, только бы не заголосить от ужаса, и опрометью выскочила из гостиной. Все вокруг словно вымерло, и это тогда, когда она строго-настрого приказала Корниле охранять дом не только снаружи, но и внутри.

Будь это в ее воле, она бы бегом преодолела расстояние до детской. Но почти все светильники в этом крыле были по непонятной причине погашены, что только подтвердило ее подозрение — в доме случилось неладное. Графиня спешила, но оставшиеся свечи могли погаснуть, и она боялась остаться в кромешной темноте.

«Павлик! Павлик! — шептала она. — Только бы ничего не случилось!»

До детской оставалось совсем немного, когда яростный крик разорвал тишину дома. Кричал мужчина, затем совершенно дико завизжала женщина, и что-то с шумом покатилось по полу…

Забыв про все на свете, графиня со всех ног бросилась на крики. В руках она сжимала шандал с потухшими свечами, но путь ей указывало маячившее впереди световое пятно. Там трещала и валилась с грохотом мебель, слышались звуки борьбы и метались по стенам взбесившиеся тени.

Первым делом она увидела сестру. В одной ночной рубашке Ксения стояла, прижавшись к стене, а у самых ее ног сцепились в клубке бабка-черница и кто-то из лакеев. Наташа поняла это по его ливрее.

Бабка-черница оказалась сильнее. Она уже сидела на дюжем лакее верхом и заламывала ему руки за спину. Лакей старался изо всех сил вырваться, но черница перехлестнула его запястья шнуром от сонетки и попыталась затянуть узел, но Наташа, недолго думая, навернула ей по голове шандалом. Бабка охнула и рухнула головой вниз на сбитый в кучу ковер. Ксения вскрикнула и повалилась рядом с ней. А лакей, удивительное дело, вскочил на ноги, оттолкнул графиню и со всех ног ринулся в комнату Павлика. Ничего не понимая, Наташа бросилась следом. Лакей перемахнул через подоконник открытого окна, и треск росшего под окнами кустарника подтвердил, что он спрыгнул со второго этажа. Наташа рванулась к окну. И тут из сада ударил выстрел. Пуля вошла в оконную раму в каком-то дюйме от ее головы. Наташа вскрикнула и присела за подоконником.

Но выстрел не повторился. Она отбросила шандал и, подвывая от страха, на коленях подползла к кровати Павлика и закричала не своим голосом. Постель была пуста, а рядом с ней лежал в одном исподнем связанный по рукам и ногам лакей, которого Корнила определил дежурить ночью возле спальни маленького графа. Во рту у него торчал кляп, но он оказался совершенно лишним, потому что лакей спал мертвецким сном и храпел как ни в чем не бывало.