Дина Лампитт - Замок Саттон

И ей показалось, что ветер простонал в квадратном дворе замка Саттон: «Жди… жди…», — на что замок ничего не ответил.

Ему понадобилось много времени, чтобы полностью сосредоточиться после того, как он открыл глаза. Сначала он вообще не мог разглядеть комнату, но затем очень медленно стали проявляться какие-то очертания, и он осознал, что находится в своем рабочем кабинете с мягкой мебелью и теплым освещением. А загорелая, морщинистая рука, осторожно ощупывающая предметы вокруг него, подсказала, что он сидит в своем рабочем кресле за письменным столом. Значит, его усадили умирать в его излюбленном месте. Он решил, что мир назовет это подобающим концом — как будто это можно знать! Великий колосс, магнат из магнатов, уходит из этого мира именно из того места, где он провел так много часов, приобретая или теряя столько, сколько другие считали бы целым состоянием, посредством одного телефонного звонка или подписи на документе.

Он с трудом стал внимательно оглядывать все вокруг, понимая, что делает это в последний раз. Он всегда любил эту комнату, выбранную когда-то для рабочего кабинета. Там не было ничего примечательного: прежде в ней находилась кухня или кладовая. Или, в лучшем случае, спальня прислуги или шута. Ничего романтичного.

Но замок… о, этот замок всегда приносил ему радость. Он купил частичку английской истории и никогда не пожалел об этом. Его построил хитрый старый дьявол — везде на каменном строении встречались инициалы Р.В. и что-то вроде игры слов на большой бочке, известной в Англии под названием tun. West-tun — Вестон. В этом чувствовался стиль, в котором, по его мнению, сквозила некая самоуверенность, желание отличиться. К сожалению, они — Вестоны — все познали печаль. Но, возможно, это присуще всем людям — мало радости и много слез.

Забавно, что люди обычно считают, что его судьба сложилась хорошо. Они не задумывались, какой на самом деле была его жизнь. Столько смертей, столько печали. Иногда он падал так низко, что даже думал, что над ним висит какое-то проклятие, но, тщательно перебрав семейные архивы, никаких следов этого не нашел.

Но как же тогда воспринимать смерть Тимми и Талифы, треть уха Поля, отрезанного похитителями ребенка и присланного ему по почте, — такое издевательство! А затем Джордж. Это было самое худшее. Любить мальчика, доверять ему как своему наследнику, и вдруг сын умирает раньше отца — как это жестоко. Кое-кто думал, что беду несет замок Саттон. Странно, ему-то уж следовало бы знать об этом!

У него в голове пронеслись мысли о печальных датах, связанных с Джорджем. Если не изменяет память, Фрэнсис Вестон был казнен 17 мая, а 6 июня — печальный конец Джорджа. Потом он перевел взгляд на настольные часы и крутящийся календарь, который один из внуков сделал ему на Рождество, и все стало предельно ясно. Было 5 июня, и до полуночи оставалось две минуты. Он проснулся не случайно, вернулся из странного мира, лежащего на полпути к небытию — из которого он смог, как потерявшийся ребенок, найти дорогу домой, — не только для того, чтобы попрощаться с домом, но и ради предначертанного судьбой свидания с Джорджем. Ему оставалось только дожить до полуночи, а потом его сын придет за ним. Для этого не нужны даже особо сильные религиозные убеждения. Если бы судьбой не назначалась эта встреча, если бы это не являлось частью какого-то грандиозного плана, о котором никто не осмеливался задумываться, он давно бы уже умер от рака. Именно потому сейчас он и сидит здесь, а старуха с косой усмехается, стоя в тени.

И действительно что-то виднелось в тени: кто-то стоял там и наблюдал за ним. Его глаза, жаждущие заглянуть в вечность, усердно пытались разглядеть это что-то, но все вокруг застилал туман. Затем стало видно яснее. Это был мужчина с широко посаженными глазами и густой копной темных волос, а рядом с ним женщина с длинными ресницами. Он безмолвно уставился на них, сомневаясь, что сможет выговорить хоть слово, даже если захочет.

А потом возникли другие люди. Они стояли вокруг него и улыбались ему, будучи единым целым с ним, пришедшие сопровождать его. Красивый молодой человек, держащий за руку рыжеволосую девушку; женщина с волосами, похожими на серебряный ливень, а с ней мужчина, лицо которого ему знакомо по урокам истории, — знаменитый человек. И еще много людей. В голове замелькали их имена: Ричард, Мелиор Мэри, Гиацинт, Фрэнсис, Сибелла, Роза.

А потом каким-то невероятным образом у его ног оказался шут, который сидел и смотрел на него снизу вверх, широко улыбаясь раскрытым ртом и своей шутовской палочкой с вырезанной головой на наконечнике, с лицом, изображавшим смерть. Шут протянул руку, но он не взял ее, так как было слишком рано, потому что Джордж еще не явился.