Бренда Джойс: Украденная невеста

Она в ответ кивнула.

— Что ты ему сказал?

— Я сказал, что люблю тебя. Не как сводную сестру, а как женщину, которая для меня дороже всего на свете, дороже жизни, что ты — моя судьба. — Он нежно посмотрел на нее. — Эль, я люблю тебя, я жить без тебя не могу.

Слезы радости потекли по ее щекам. Она обняла его.

— Первый раз ты признался мне в любви там, в Корке, когда солдаты окружили и схватили тебя, но это было как прощание. Потом я ждала и ждала, когда ты снова скажешь, что любишь меня, уже на свободе. — И она смеялась и плакала одновременно. — Я всю жизнь ждала твоих слов о любви.

Он взял в ладони ее лицо.

— Я был глупцом, когда отправился на поиски того, что было у меня прямо под носом.

— Ты не мог знать, что двухлетняя малышка станет твоей судьбой, — поддразнила она.

Он вдруг стал очень серьезен.

— Может быть, я не знал, а может быть, поэтому всегда был с тобой рядом, оберегал, я и сейчас хочу тебя оберегать всю свою оставшуюся жизнь.

Он наклонился, она закрыла глаза, и их губы встретились. Она слышала частое биение своего сердца. Неужели это не во сне и их ждет будущее?

— Я ведь могу тебя целовать? — спросил он.

— Ты собираешься на мне жениться, наконец?

Глаза его счастливо блестели.

— Проклятье, Эль! Ты не даешь мне возможности сделать предложение. Леди не должны проситься замуж.

— Но я никак не могу дождаться!

Он опустился на колено:

— Окажешь ли ты мне величайшую честь, хотя я ее не заслуживаю, и станешь моей женой? Ты позволишь мне любить тебя, оберегать тебя, заботиться о тебе всю оставшуюся жизнь? Будешь вести мой дом, воспитывать моих детей? Простишь ли за то, что я так долго не мог осознать, что люблю тебя больше жизни?

Она смогла только наклонить голову в ответ. Он вернул наконец ее любовь.

— Шон, я, наверное, сплю и вижу прекрасный сон. Я так долго ждала этого.

Он притянул ее к себе:

— Я знаю. Ты росла на моих глазах, но я не мог никак поверить, что ты уже не та девочка, что бегала за мной по пятам, отказывался видеть сначала расцветающую девушку, потом прекрасную женщину. Мне так нужны твоя улыбка, твой смех, ты мое спасение от одиночества, темноты и угрызений совести. Свет и мир вошли с тобой.

— Ты никогда не вернешься в тень, я не дам, — прошептала она, — я позабочусь об этом.

— Эль, у тебя будет ребенок?

— С каждым днем я все больше в этом уверена. — Она заглянула ему в глаза. — Я хочу этого ребенка, Шон.

Он вспомнил Пег. Впервые за долгое время ее лицо возникло перед ним отчетливо, но, к своему удивлению, он не испытал ни вины, ни раскаяния, только легкую грусть. Потом подумал о Майкле.

— Если это будет мальчик, мы назовем его Майклом, — прошептала она, как будто угадав его мысли.

— Я бы хотел этого.

— Я пойду за тобой, куда скажешь, — она поцеловала его, — и ты не поверишь, но стану слушаться, ты будешь главным, Шон.

Он засмеялся, не поверив этому заявлению ни на минуту. Но ее близость, прижавшееся к нему сильное и стройное тело пробудили недавние воспоминания о моментах их страсти, и он сказал, прежде чем вернуть поцелуй:

— Но мне нравится, когда ты играешь главную роль!

Она прервала его продолжительным поцелуем. Когда они обрели дыхание вновь, он сказал:

— А теперь пора объявить всем о нашей новости.

И рука в руке они отправились на поиски графа и графини Адера, чтобы поделиться своей радостью и хорошими вестями.

День выдался пронзительно холодным, дул сильный, пронизывающий ветер. Элеонора сидела рядом с Шоном в экипаже четверкой. Шон замолчал, как только они въехали в тихую деревню, но она чувствовала, как он напряжен. Эль положила его руку на свой большой живот, ребенок уже заявлял о себе, толкая ножкой, и Шон сразу улыбнулся.

— Ты волнуешься? — спросила она тихо.

Он посмотрел на дома с белеными стенами и соломенными крышами. Улица была пустынна, лишь изредка попадался прохожий, который спешил домой, сражаясь с ветром.

— Все хорошо. Я знаю, что должен быть печальным, но это не так.

Демоны наконец покинули его.

Они поженились в тот самый уик-энд, когда было назначено ее венчание с Питером. Была скромная свадьба, на которой присутствовали только родные. Граф не стал возражать и дал свое согласие. Зато лорд Гендредон был в ярости и высказал все в лицо Эдварду. Питер Синклер покинул Ирландию, Элеонора слышала, что он отправился в Америку, на Запад, и стал искателем приключений.