— Твой град, конунг, — она не называла его «отцом», а только «конунгом», — не имеет в грядущем места, твое правление скоротечно и никто из тех, в ком течет твоя кровь, не унаследует твою землю, там будут править иные люди.
— Что ты говоришь такое, глупая девчонка? — Торин со злостью посмотрел на дочь.
— Я говорю то, что ведаю, недолго тебе быть правителем, всемогущие Норны оборвут твой жизненный путь внезапно, а спустя совсем немного времени не станет возведенного тобой града, — уверенно сказала Горлунг.
— Даже так? — зло ухмыльнулся Торин, — а ты всё знаешь и ведаешь? Так может, скажешь мне, как Норны оборвут нити моей судьбы, коли тебе всё известно?
— Ты, конунг, умрешь от руки женщины, — уверенно сказала Горлунг.
Торин ударил дочь, ибо она предсказала ему самую позорную из всех возможных смертей. Смерть, что не принесет ему хмельных пиров в Вальхалле [32] Вальхалла — рай для воинов, куда после гибели в бою валькирии переносят доблестных воинов, минуя реку Тунд и врата Вальгринд. В огромном чертоге Вальхаллы пятьсот сорок дверей; стропила её сделаны из копий, крыша — из шлемов и щитов, скамьи покрыты кольчугами. От восхода до захода солнца эйнхерии под началом Одина сражаются, как и на земле, а после битвы участвуют в пире воскрешения.
, что заставит его душу томиться в Хеле. Ничего страшнее этого для мужчины быть не может.
С того самого момента невзлюбил Торин свою старшую дочь настолько сильно, что не осталось в его жестоком сердце места для Горлунг, она стала ему в миг чужой, чуждой, врагом.
Привезя её в Торинград, Торин отселил Горлунг в дальние покои и ни разу не навестил её, ни разу не справился о ней, она умерла для него в тот страшный день, когда предсказала ему позорную смерть, стоя в общей зале двора конунга Ульва Смелого.
* * *
Князь Торин так увлекся своими воспоминаниями, что не заметил наступление времени обеденной трапезы, и, кивнув своим рындам, направил Ветра к Торинграду. Когда князь на своем гнедом жеребце въехал в детинец [33] Детинец — крепость внутри городских укреплений, кремль.
, первым человеком, которого увидел он, была княгиня Марфа, но она не заметила своего мужа, отдавая приказания девкам теремным, окружающим её.
Князь Торин лишь устало и презрительно вздохнул, как делал всегда, стоило ему сравнить прекрасную Суль и свою обычную и запуганную супругу.
Княгиня Марфа не заметила мужа своего не из-за непочтительности, нет, жена преклоняла голову перед князем Торином, и даже не смела говорить при нем, если он не спрашивал мнения своей жены. Княгиня Марфа была образцовой супругой, она работала, не покладая рук, иногда даже больше, чем рабы, создавая уют во дворе мужа своего. Ведь всё должно быть сделано любо и скоро, если пир, то на весь честной пир, всем на удивление и зависть, если работа разная, то она должна быть сделана на совесть. Хозяйство нужно вести рукой твердой и рачительной, ибо дай только девкам теремным волю, так и будут они дни напролет сидеть возле майдана [34] Майдан — центральное место во дворе, где обычно располагалось ратное поле.
, да на дружинников бравых любоваться, вести с ними разговоры беспутные, недостойные.
Науку ведения хозяйства в большом дворе Марфа постигала сама, методом проб и ошибок, ибо в юности её этому не учили. Будучи дочерью воеводы, Марфа до замужества, лишь наряды шила, да хороводы водила, единственным её развлечением были сказки мамок — нянек. Мать будущей княгини слишком любила и жалела свою единственную дочь, поэтому и баловала её безмерно. Так и вышло, что княгиня Торинграда до всех премудростей хозяйства доходила сама, ошибаясь, совершая различные промахи, иногда выставляя себя на осмеяние женам дружинников.
Марфа знала с младых ногтей, что пригожа, и, перебирая свой светло — русый волос, мечтала о том, что выйдет замуж за молодца, который будет её любить, холить и баловать. Когда дочь воеводы думала об этом, глаза её, серые, казались расплавленными перлами [35] Перлы — жемчужины.
, лицо, круглое, словно наливное яблоко, заливалось румянцем. Беззаботная жизнь юной Марфы закончилась в одночасье, в миг захвата Торином их крепости.
Не познала она в браке с князем ни тепла, ни ласки, ни нежности, он не мог, да и не хотел её полюбить, Торином владела лишь одна подлинная страсть — страсть власти, ради неё он был готов на все. Всё то, о чем шептались, краснея, девицы в теремах, осталось для Марфы не изведанным, познала она лишь жестокость и унижение от руки равнодушного, сильного мужчины.
Читать дальше