Ханна Хауэлл: Если он опасен

Рональд быстро зашагал по просторному холлу, и скоро расстояние между ним и няней увеличилось до десяти шагов, если не больше. Малыши тут же заревели во весь голос, однако шум продолжался недолго: мисс Джонс поспешила догнать герцога. Тот, однако, немедленно убежал дальше. Вскоре пара скрылась в коридоре, а Лорелей вопросительно посмотрела на Макса и встретила легкую улыбку.

— Думаю, вам придется воспользоваться услугами старшей мисс Пью, миледи, — невозмутимо произнес дворецкий.

Лорелей вздохнула:

— Ты уверен?

— Более чем, миледи. Слышал предсказание леди Олимпии, однако хотел убедиться собственными глазами. Убедился. Увидел в глазах его светлости то самое сияние, которое сам он примерно год назад заметил в ваших глазах.

— Черт возьми! — огорченно воскликнула Лорелей, и Макс неодобрительно нахмурился. — Не подумайте плохого. Мисс Пью очень мне нравится, но не хотелось бы менять нянечек так часто.

— Разве ты не желаешь отцу немного счастья на склоне лет? — вступил в разговор Аргус.

Он тоже знал о предсказании Олимпии: недавно леди Уэрлок пообещала, что герцог Санданмор женится на няне маленьких внуков.

Лорелей с улыбкой посмотрела на мужа:

— Хорошо сказано, мне даже стало немного стыдно за свой эгоизм. Ничего не имею против. Всего лишь не хочется терять служанку, к которой успела привыкнуть, и начинать сначала. Но раз Макс сказал, значит, так тому и быть. — Она прислушалась к неуклонно нараставшему гулу. — А вот, кажется, и все остальные!

Не прошло и минуты, как дорогих гостей окружило многочисленное население Сандан-Хауса. Однако, едва услышав, куда понесли близнецов, родственники гурьбой бросились вслед за герцогом и мисс Джонс. Лорелей перевела взгляд с мужа на дворецкого и пожала плечами; оба смотрели неодобрительно.

— Крайне несправедливо, миледи, — строго заметил Макс.

Передал лакею пальто и шляпы и повел гостей туда, где, судя по всему, уже собрались обитатели огромного дома.

— Награда кажется дороже, если дается с трудом, — отшутилась Лорелей.

— Вы же знаете, что герцог услышит шум и постарается убежать.

— До тех пор пока милая мисс Джонс не отстанет больше чем на пять шагов, пусть бежит куда угодно.

Прежде чем открыть дверь в гостиную, Макс остановился и посмотрел на молодую леди:

— Но вы заметили сияние? Или мне показалось?

— Да, я заметила сияние.

— Замечательно. Особенно радует то обстоятельство, что вы это сияние узнали.

Лорелей посмотрела на супруга и смущенно улыбнулась:

— Как же не узнать, Макс? Тот же свет я постоянно вижу и в глазах мужа, и в зеркале. Хочу пожелать папе такого же огромного счастья, какое выпало мне.

— Надеюсь, вы понимаете, что дочери не пристало сводничать и пытаться устроить судьбу отца.

— Почему же? Герцог еще слишком молод, чтобы прозябать здесь в одиночестве. Олимпия предрекла союз с мисс Джонс, а теперь я и сама вижу, что они прекрасно друг другу подходят.

— Однако позвольте им выяснить это без посторонней помощи — так же, как его светлость и я позволили вам найти свою любовь.

— О! Значит, мне совсем нельзя вмешиваться? — Лорелей обиженно покачала головой: — Не беспокойтесь, Макс, от этого никто не пострадает.

— Разумеется, миледи. Вам, как всегда, виднее.

Макс с поклоном открыл дверь и впустил гостей в комнату, где коротала время тетушка Гретхен.

— Пока герцог не вернется, миледи, можете без помех насладиться приятной беседой с любимой родственницей. Она как раз заканчивает работу над новым шарфом редкой расцветки и мечтает подарить вам свое новое произведение.

Дверь бесшумно закрылась, и миссис Уэрлок посмотрела на пряжу, над которой увлеченно трудилась старушка. Время от времени тетушка Гретхен выбирала экстравагантные цвета, которые не радовали никого, кроме самой мастерицы. Вот и сейчас она почему-то предпочла неопределенный оттенок, больше всего напоминавший полусгнивший фрукт. Как правило, всезнающий дворецкий заранее предупреждал об очередном всплеске экстравагантности, и поэтому удавалось избавляться от нежелательного подарка, но сейчас, видимо, решил пустить события на самотек. И не без умысла.

Лорелей посмотрела на мужа, но тот лишь широко улыбнулся:

— Да, дорогая, в этом раунде победа осталась за Максом.