Рене Бернард - Каникулы озорницы

Некоторые подарки уже стояли на боковом столике, так что Алисса добавила свои к общей груде. Она приготовила для Вайолет заграничные кружева и гребень для волос, но теперь уже не считала свой подарок подходящим. Она могла только надеяться, что кузина воспримет их как знак восхищения, а не как ещё один злостный намёк на тщеславие.

Комнату озарил свет, когда через дальнюю дверь вошёл мистер Йетс:

— Вы следите за мной, не так ли?

Алисса ощутила трепет от того, что он вновь её нашёл:

— Я… Я могла бы обвинить Вас в том же, сэр!

Он покачал головой, удерживая свою позицию в дверном проёме:

— Не в этот раз.

Она скрестила руки.

— Я пришла сюда первой, что делает Ваше появление, я бы сказала, более подозрительным.

— Я не мог заснуть. Мне показалось, что я слышу шум внизу. Если я подозревал или надеялся, что это можете быть Вы, что ж, эту информацию я оставлю при себе. — Лиланд улыбался, ставя подсвечник на стол, и у Алиссы дыхание перехватило при виде его лица в свете свечей.

На еженедельных чаепитиях миссис Харрис ее неоднократно наставляли в том, как опасно смотреть на одно лишь красивое лицо — миссис Харрис уверяла их всех, что за поверхностью часто скрывается монстр. Глядя сейчас на Лиланда, девушка размышляла о том, что прячется за его гипнотизирующей внешностью. Если сорвать её, как длинный сюртук, какого рода чудовищем он окажется? Было трудно представить его себе с чешуёй. Алисса склонила голову, чтобы обдумать головоломку, но поняла, что мысль о Лиланде, снимающем с себя сюртук, неожиданно одержала верх.

Алисса мгновенно выпрямилась, изумляясь тому, что её рассудок столь капризен после ночи адресованных себе лекций о дисциплине. Вместо невинного философского мысленного диспута о природе мужчин, образ Лиланда, который расстёгивает пуговицы своей сорочки, ускорил её пульс и заставил полностью забыть о предмете их разговора.

— Мисс Мартин? — мягко подсказал он, подходя ближе.

— Я… м-м-м… Да? — Её щёки вспыхнули от смущения. — Простите, мои мысли немного отвлеклись на минуту.

— Думаю, я бы отдал что угодно лишь бы узнать, где они находились.

— Я… Я не скажу.

— Как пожелаете… тогда мы позволим Вам сохранить Ваши секреты. — Его голос звучал столь формально, что девушка улыбнулась. Только мистер Йетс способен обращаться к ней среди ночи так, словно они находятся на встрече у адвоката — эту грань его характера она находила особенно чарующей.

— А о чём думали Вы? — спросила Алисса, прежде чем смогла удержаться, но любопытство победило.

— Я думал о том, что обладаю чрезвычайным талантом заставать Вас в халате в самых невероятных местах. — Его рука потянулась, чтобы поймать конец пояса на её талии, нежно удерживая в плену.

— О, — она порозовела, не в силах опровергнуть утверждение.

— Но я также думал о том, что являюсь одним из самых эгоистичных мужчин, которые мне известны. — Его пальцы потянули зелёный атлас, придвигая девушку на несколько дюймов ближе.

— Действительно? — Алисса пыталась следить за его словами, её сердце пропустило удар, пока она раздумывала, возможно ли сопротивление. Они словно очутились во сне.

— Мне следовало проводить Вас в дом задолго до того, как пришла Вайолет. Вместо этого я держал Вас там, в мокрой грязной одежде… потакая своим желаниям. — Лиланд удерживал пояс между ними, но больше не тянул, позволяя ей держаться на безопасном расстоянии от него — пока что.

— Вашим желаниям?

— Я так наслаждался Вашим обществом, что не мог расстаться с Вами. Казалось неважным, что на Вас надето… У меня есть эгоистичное желание удерживать Вас полностью в моём распоряжении.

— О, — Алисса закусила нижнюю губу. — Ну, это… эгоистично, полагаю.

— Вы простите меня? — Лиланд начал улыбаться.

— Правила слишком запутаны для меня. — Она пожала плечами, не в силах удержаться от ответной улыбки. — Это ведь я гонялась за тем маленьким жирным бандитом и поскользнулась в грязи. Я предупреждала Вас, что притягиваю беспорядки.

— Я никогда больше в Вас не усомнюсь.

Комфортное молчание воцарилось между ними. Алисса обнаружила, что открыто рассматривает его лицо и пытается разоблачить человека, скрывающегося за этими тёмными глазами. Ей пришло на ум, что миссис Харрис могла быть права. Любой мужчина, достаточно привлекательный, чтобы заставить леди забыть о скромности, может быть опасным, по большому счёту. Но если она находится в опасности, то почему не ощущает этого? Почему она чувствует себя более живой, когда Лиланд рядом — её тело гудит от неуправляемой энергии, которую она не может ни понять, ни контролировать?