Колин Фолкнер: Предназначено судьбой

— Знаю. Но после того, как ты отправил Утреннюю Зарю к Робертсонам, я никак не могу справиться с новой служанкой. Она вечно ничего не успевает. — Джиллиан ссыпала горох в деревянную миску. — К тому же мне скучно сидеть без дела.

Дункан заглянул в колыбель, потрогал пухлую, теплую ножку. Младенец крепко спал.

— Как быстро он растет!

Натянутые отношения между супругами сохранялись. Прошло уже три месяца после рождения ребенка, а они все спали порознь. Да и разговора по душам не получалось. Джиллиан была тверда в своем решении. Дункан должен ей поверить, иначе между ними все будет кончено.

К сожалению, у Дункана в руках была козырная карта. Джиллиан не могла уехать, пока муж не привезет с Ямайки Беатрису, а Дункан не торопился. Он говорил, что не хочет оставлять жену одну. Вдруг она сбежит в его отсутствие? Хоть Джиллиан и обещала, что не сделает этого, муж делал вид, что ей не верит. Таким образом, их отношения зашли в тупик. Оба упрямились, ни один не желал уступать.

Радовала лишь надежда, что Беатриса жива. Когда Уиллу было шесть недель, с купеческого корабля, зашедшего в бухту, принесли письмо. Точнее, не письмо, а короткую записку. Там было всего три строчки:

Дж., однажды ты сказала, что я найду свою любовь. Не приезжай ко мне. Я сама к тебе приеду.

Б .

Джиллиан толкнула колыбель ногой и потянулась за очередной пригоршней гороха. Ей нужно было запастись терпением. Вне зависимости от того, удастся ли вернуть Беатрису, все равно раньше весны отплыть в Лондон она не сможет. Мальчик еще слишком мал и не выдержал бы тягостного плавания зимой.

Она посмотрела на Дункана, который стоял рядом и, судя по всему, никуда не спешил.

— Дафна сказала, что сегодня утром ты навещал Констанцию, — Джиллиан постаралась прервать затянувшееся молчание. — Ей лучше?

Он сел на ступеньку, посмотрел на пологий склон холма, спускавшийся к воде. Один из слуг подстригал траву на газоне.

— Нет. Впрочем, трудно сказать. Алджернон уверяет, что она окончательно спятила, но кто ее знает…

— Алджернон ради нее может и соврать.

— Это уж точно.

Джиллиан все лущила горох.

— Я знаю, такое бывает. Люди ни с того ни с сего вдруг сходят с ума. Но с Констанцией это произошло что-то уж больно быстро. Как только выяснилось, что она замышляла тебя убить, у нее тут же помутился рассудок.

Дункан задумчиво потер подбородок. За несколько месяцев нормальной жизни он окреп, поднабрался здоровья. Казалось, и следа не осталось от мучительных месяцев, проведенных на сахарной плантации.

— Да, мне это тоже кажется подозрительным. Но в то же время разве могу я отдать в руки правосудия безумную?

— Что же с ней делать? Дафна говорит, что муж гонит ее из дома. Дети останутся у него, а с ней он не желает иметь ничего общего. Если ему верить, она допилась до белой горячки.

— Питер умнее, чем я думал. — Дункан сорвал травинку, рассеянно прикусил ее зубами. — Наверное, отправлю Алджернона и Констанцию обратно в Англию. Пусть живут в каком-нибудь из моих поместий. Могу даже отдать Алджернону свой дом. Назначу им ренту — достаточную, но не слишком роскошную. Придется им жить поскромнее.

— Это еще очень щедро, особенно если учесть, что они пытались тебя убить.

Он пожал плечами, глядя куда-то вдаль.

— Знаешь, мне некогда думать о мести и о правосудии. Черт с ними, пусть живут. Лишь бы исчезли из моей жизни.

Джиллиан не удержалась от улыбки.

— Ты добрый человек, Дункан Родерик.

— Добрый-то добрый… — Он не договорил.

— Что ты там рассматриваешь? — Она приподнялась и тоже посмотрела на море. — Что это, Дункан?

Ей стало не по себе. В бухту входил корабль, и Джиллиан сразу же подумала о пиратах. Летом морские разбойники, бывало, наведывались в Чизапикскую гавань. В основном это были любители легкой наживы, но иной раз приплывали и кровожадные головорезы, которым просто нравилось проливать кровь.

— Мы ведь не ждем никаких кораблей?

Дункан уже спускался по ступеням.

— Унеси ребенка в дом.

— Дункан!

— Делай, как я говорю.

Он перешел на бег, устремившись к сигнальному колоколу. Заслышав набат, работники должны были собраться возле дома и вооружиться.

— Всех женщин и детей — в погреб.

— Но…

— Не спорь со мной, ради Бога! Просто делай, что я тебе говорю.

Зазвенел колокол, нарушив утреннюю тишину.

Джиллиан еще раз взглянула на парусник и, подхватив ребенка, побежала в дом. Так и быть, она проследит за тем, чтобы женщины и дети были в безопасности, но сама в погребе отсиживаться не будет.