Татьяна Романова - Лисичка

Ослабевшая от ласк, она позволила мужу одеть себя и подсадить на коня.

— Ты больше не боишься озера? — тихо спросил он, покачиваясь в седле рядом женой, — ведь мы сейчас были здесь очень счастливы.

— Нет, глядя на него, я теперь буду вспоминать это наше купание в утренней заре, — задумчиво сказала Долли, — спасибо тебе, ты так заботишься обо мне.

— Я люблю тебя, и это приносит мне радость, — признался герцог. Он наклонился с седла и, обняв жену за талию, рывком пересадил на своего коня.

Долли прижалась головой к плечу мужа и закрыла глаза. Ей хотелось, чтобы это счастливое утро никогда не кончалось.

Лондон встретил одиннадцатую герцогиню Гленорг восторгом и обожанием. После приема, данного для русского императора и принца-регента, стало хорошим тоном восхищаться «русской красавицей», те места, где бывала Долли, сразу становились модными, а все светские хозяйки хотели заполучить на свои балы и приемы новую звезду лондонского света.

Стопки приглашений, которые приносили в дом, становились все толще, а виновница светского переполоха — всё грустнее. Долли тяготилась своим успехом и многочисленными светскими обязанностями, легшими на ее плечи. Большинство русских уехали вместе с императором Александром на конгресс в Вену, теперь рядом с молодой герцогиней не было ни Кати, ни графини Ливен, надежно опекавших ее на первых порах, и на светских мероприятиях, где все так восхищались ею, Долли чувствовала себя чужой и одинокой. Только стоя рядом с мужем или танцуя с ним, она успокаивалась и расцветала, но светская жизнь утомляла молодую женщину, и ей все меньше хотелось выходить из дома.

Спустя месяц после возвращения в Лондон, собираясь на бал, она решилась, наконец, поговорить с Чарльзом. Сегодня они были приглашены в Карлтон-хауз; принц-регент лично давал бал в честь помолвки своей единственной дочери принцессы Шарлотты, выбравшей себе в мужья красавца-принца Саксен-Кобургского, приехавшего в Англию вместе с русским императором. Долли впервые надела новое парадное платье, сшитое в мастерской Луизы. Легкий газ цвета сливок был полностью расшит золотистыми звездочками, на лифе и у талии они были совсем редкими, а чем ниже, тем их становилось всё больше, и на подоле узор был совсем плотным, образуя широкую кайму. Атласный чехол, одного цвета с шифоном, великолепно держал силуэт платья, низко открывая высокую грудь молодой герцогини.

— Луиза — совершенно неподражаема, — признала, вздохнув Долли.

Платья, висящие сейчас в ее гардеробной, были так хороши, что их нужно было показывать людям. Но молодой женщине хотелось только одного: уехать от суеты светской жизни. Как ей хотелось снова скакать на любимом коне и купаться на рассвете в теплом озере, но Долли очень боялась разочаровать мужа. Стук в дверь отвлек ее от невеселых мыслей. В спальню вошел герцог, уже одетый в парадный черный фрак, в руке он держал большой квадратный футляр.

— Дорогая, напомни, я тебе уже говорил, что ты самая красивая женщина на свете? — нежно спросил он, обнимая Долли.

— Не помню, наверное, не говорил, — с притворной грустью ответила молодая женщина.

— Нужно исправить эту оплошность, — серьезно заметил Чарльз, доставая из футляра широкое колье, в котором играло множество крупных брильянтов.

Он застегнул застежку на шее жены, и прекрасное украшение засверкало, искрясь в свете свечей. Колье закрыло весь вырез нового платья.

— Ну вот, теперь я не буду ревновать, а то мадемуазель Луиза с каждым новым нарядом всё больше оголяет мою жену и считает, что я должен спокойно на это смотреть.

— Спасибо, какая красота, — растерянно сказала Долли и посмотрела в глаза мужа, нежная улыбка сделала ее лицо еще прекраснее, — но зачем ты тратишь деньги? У меня всё есть, и ты сделал мне прекрасные подарки перед свадьбой.

— Для меня это — такая радость, — просто сказал герцог, — что я не могу отказать себе в этом удовольствии. Мне так хочется делать тебе подарки.

— А можно мне попросить у тебя подарок?

— Всё, что хочешь!

— Давай уедем обратно в Гленорг-Холл, — попросила Долли, умоляюще глядя на мужа.

— Я думал, ты купаешься в обожании света, — озадаченно произнес Чарльз, — твой успех затмил даже помолвку наследницы престола.

— Мне ничего этого не нужно, я просто хотела быть достойной тебя и твоего имени, — вздохнула Долли.

— Милая, да я каждый день вспоминаю наш медовый месяц, и был бы счастлив продлить его как можно дольше.