Анна Бартова: Рыжая Мэри

Привычно и умело отдавая приказы, Мэри быстро продвигалась по палубе к каютам. Она не испытывала ни малейшего намека на страх, наоборот, уверенность в своих силах росла с каждым новым хорошо поставленным ударом. Движения ее были молниеносными и сильными, каждый ее удар и пуля достигали своей цели. Ловко увертываясь, она получала лишь незначительные царапины.

Послышался очередной пушечный выстрел «Мечты». Ядро разбило капитанский мостик, сломало несколько рей и с громким гулом шлепнулось позади корабля в воду.

— Капитан убит! — закричал кто-то из матросов «Моргана».

Сесилия невольно оглянулась на крик. Там, где раньше, топчась с ноги на ногу, стоял англичанин капитан, теперь возвышался Черный Волк, небрежно стиравший алую кровь с отполированной шпаги.

Матросы на корабле закричали проклятия и бросились на противников с новой силой. Рыжая Мэри сжала зубы и начала ловко парировать сыпавшиеся с разных сторон удары и выстрелы. Четверо моряков не могли противостоять закаленной и хладнокровной разбойнице, привыкшей к войне, и вскоре прекратили сопротивление. Еще через несколько минут ожесточенной борьбе пришел конец. Оставшиеся в живых люди побросали свое оружие на палубу и подняли руки вверх, моля о пощаде. Окруженные со всех сторон пиратами, на разбитом судне, они даже и не думали о продолжении боя. Рыжая Мэри отдала несколько приказов своим подчиненным и направилась обыскивать каюты. Черный Волк остался на палубе, решая дальнейшую судьбу пленных и разбитого, с множеством течей, корабля.

Очнулся милорд Вэндэр в очень неудобной позе. С трудом открыв глаза, он осовело оглядел помещение, в котором находился. Сидел он в темной, похожей на подвал комнате, где царил полумрак. Неприятный запах сырости ударил Патрику в нос, его затошнило, он поперхнулся и закашлялся. В этот момент милорд Вэндэр понял, что руки его крепко перетянуты за спиной грубой колючей веревкой. Он вздрогнул всем телом и ощутил за спиной чей-то костлявый позвоночник. Ему стало страшно. Патрик облизал пересохшие губы, на лбу выступила испарина, сердце начало бешено колотиться. За спиной что-то пошевелилось. Тут он уже не смог совладать с собой. Его захлестнул приступ панического страха. Резким усилием Патрик напряг ноги и попытался встать, но что-то тяжелое за спиной помешало ему. Подавив желание закричать, он лихорадочно начал двигать плечами, желая освободиться. «А может, все это лишь ночной кошмар?» — с надеждой мелькнуло в голове. Но нет, это был не сон! Он, милорд Вэндэр, был привязан, спина к спине, к другому человеку.

Неожиданно этот человек заговорил. Его голос, скрипучий и бесчувственный, напугал Патрика еще больше. Неописуемый ужас парализовал сознание, во рту пересохло, по спине сбежала холодная струйка пота, единственной здравой мыслью было: «Надо кричать, звать на помощь. Это недоразумение. Глупая ошибка».

— Чего дергаешься? Успокойся, может, и выживем, — неприятно засмеялся сосед.

От этого смеха Патрика пробрал озноб, связанные руки предательски задрожали. Он сделал над собой огромное усилие, чтобы успокоиться и ровным голосом спросить:

— Где я? Кто вы?

— Меня зовут Кристофер. Путешествовал, видимо, как и вы, когда на нас напала эта шайка. Вы спросили: «Где мы?» — Отвечу: «Мы в плену». — Он усмехнулся: — Самое интересное, что, можно сказать, нам повезло.

— Извините, вы неудачно пошутили? — скованно переспросил Патрик, ерзая на полу.

— Я не шучу, — резко отрезал тот. — Половина команды была убита при сражении, остальные, как, впрочем, и все пассажиры, были посажены в шлюпку, им дали бочонок воды и краюху хлеба. Их отправили на все четыре стороны, это, как вы понимаете, медленная и мучительная смерть от голода и жажды. Ладно, давайте знакомиться: я — врач, мистер Эскью.

— Милорд Вэндэр, — с чувством собственного достоинства отозвался Патрик, уже почти полностью овладев собой.

— Милорд, — усмехнулся новый знакомый, — ну и ну! Я думал, милорды сидят в своих замках и боятся выйти на улицу. Как же вы, ваша светлость, до сих пор от страха не умерли?

Наступила тишина. Патрик почувствовал себя оскорбленным и молча смотрел в темный угол, затянутый паутиной. Доктор также не спешил поддерживать беседу. Так они просидели около часа. Руки лорда, больно перетянутые, невыносимо ныли, ноги то и дело сводило, спина затекла от неудобной позы, в которой он был вынужден сидеть, в желудке стало потягивать. Голод оказался самым тяжелым для него испытанием. Тяжело вздохнув, Патрик горестно произнес: