Кейт Уолкер - Сладкий сон

– Не показать, – сказал он.

За долю секунды его настроение изменилось так резко и так заметно, что Марина поняла: сейчас он расскажет ей, зачем на самом деле пришел сюда. Марину вдруг охватила страшная слабость; покачнувшись, она присела на широкий подлокотник кресла.

– Я пришел попросить тебя кое о чем.

Марина чуть не задохнулась от изумления.

– Попросить?

Пьетро медленно кивнул.

– Там, – он указал на папку, – лежит готовый пакет документов на развод…

Горло Марины сжалось. Хорошо, что она вовремя села, иначе сейчас уже лежала бы на полу без чувств. Стоило только надежде слегка расправить крылья, как их тут же обломали эти жестокие слова.

– …если ты действительно хочешь развестись со мной.

Очень медленно, очень аккуратно Марина сложила руки на колени и крепко переплела пальцы. Пьетро смотрел на нее, такой восхитительно красивый, такой чарующий, завораживающий… Она должна сосредоточиться на его словах.

– Ты хочешь этого?

Если когда-то ей казалось, что он может заглянуть в самую глубину ее души, то тот взгляд, которым он обжигал ее сейчас, выворачивал душу наизнанку и хорошенько перетряхивал.

– Хочешь? – настойчиво повторил Пьетро, и у Марины закружилась голова, и весь мир куда-то исчез – остались только он и она.

Этот мужчина по-прежнему был целым миром для Марины. Однако страх все еще цепко держал ее в своих когтистых лапах, и Пьетро, наверное, прочел это в ее глазах.

– Я помогу тебе, – мягко сказал он. – На твоем месте я бы порвал бумаги на мелкие клочки и выкинул.

То ли Марина балансировала на грани обморока, то ли земля начала вращаться в сто раз быстрее. Неужели он, правда, сказал, что… Марина не могла выговорить ни слова и только смотрела на Пьетро огромными глазами.

– Марина, я не хочу разводиться. Я пытался жить с тобой, пытался жить без тебя, и теперь я понял, чего я хочу.

– Но…

Пьетро покачал головой, останавливая ее:

– С той самой минуты, как ты вошла в кабинет Маттео, я знал, что ты снова вошла и в мою жизнь и теперь не уйдешь из нее. Моя жизнь началась заново. Два года я спал и наконец проснулся. Женщина, вошедшая в кабинет… – Он улыбнулся, и Марина заметила со смесью ужаса и восторга, сколько тепла в этой улыбке. – Та женщина… Именно на ней я женился, до того как на нас обрушились испытания и горе. До того…

Он вцепился в волосы, и Марина затаила дыхание, поняв, что он пытается сказать. Она не могла позволить ему сказать, она сама должна была произнести эти слова:

– До того как я отдалилась от тебя, спряталась, заставила поверить, что больше не хочу тебя.

Пьетро испуганно вздрогнул и уставился на нее широко распахнутыми светлыми глазами, но потом сделал глубокий вдох и продолжил, не желая принимать от нее поблажку:

– Я здесь, чтобы бороться за эту женщину, которую хотел всегда, даже когда думал, что нам лучше развестись. Мне и сейчас так кажется… Нет! – воскликнул он, прижимая пальцы к ее губам, не давая вырваться протесту. – Я отпущу тебя, если это принесет тебе счастье. Потому что только твое счастье имеет значение.

Еще одна пауза, еще один глубокий, оживляющий душу взгляд.

– И я прилетел, чтобы спросить тебя: сможешь ли ты оставить прошлое в прошлом? Клянусь тебе, если только ты согласишься дать мне еще один шанс, на этот раз все будет совсем по-другому. Не будет больше ни отчуждения, ни недоверия… Если же…

Марина не могла даже подумать о том, чтобы позволить ему продолжить и предположить, что она откажет ему. Одно то, что он ничего не требовал от нее, а смиренно просил… И его лицо, когда он услышал, что она может простить его. Внешне Пьетро был непоколебим как скала, но под ледяной оболочкой скрывалась глубокая кровоточащая рана, которую он изо всех сил старался спрятать от всех. Марина молила Бога послать ей возможность залечить эту рану. Бог услышал ее молитвы.

– Смогу, – сказала она прерывающимся голосом, откашлялась и продолжила увереннее и тверже, потому что одного слова было недостаточно: – Я смогу забыть о прошлом. Я давно должна была сделать это. Я не должна была отворачиваться от тебя. Ты мой муж, ты поклялся заботиться обо мне в болезни и в здравии, и мне следовало понять намного раньше, что для таких людей, как ты, это не просто слова – это священный обет, который ты соблюдешь, что бы ни случилось.

Марина не сразу заметила, какой эффект ее слова оказывают на Пьетро. Его глаза потемнели, во взгляде появилась боль, сопутствующая чистосердечным признаниям. Ах, если бы Марина смогла сказать ему все это раньше! Ведь у нее была возможность – сразу после свадьбы, но, потеряв ребенка, она утратила и способность открыться Пьетро.