Кейт Уолкер - Сладкий сон

– Я говорил тебе, что ты получишь все, что захочешь, даже если ничего не захочешь. Хотя, как оказалось, это обещание очень трудно сдержать. Ты уверена в своих словах?

– Пьетро, пожалуйста! – взмолилась Марина. – Не надо, Пьетро!

– Что «не надо»? Не давать тебе ничего? Мне кажется, я не обеспечивал тебя всем необходимым, когда мы были женаты, и сейчас я чувствую потребность сделать для тебя хоть что-то. Я должен был постараться стать тебе лучшим мужем, – безапелляционно заявил он, но эта уверенность показалась Марине зыбкой. – Должен был. И если бы меня так сильно не затянуло в дела, в проблемы банка, в управление поместьем…

– А я всегда была не с той стороны двери.

Пьетро вскинул голову, пристально посмотрел на Марину. Она снова вспомнила его дрожащий голос, когда он говорил о ребенке.

– Дверь… Я ни разу не заперла ее, – наконец с трудом выговорила она.

Марина поняла, что ее слова попали в цель, лишь по тому, как он еще сильнее стиснул зубы, хотя это уже казалось невозможным. Больше он ничем не выдал себя. Он даже дышал едва заметно.

– Даже если бы заперла, это ничего не изменило бы, – пробормотал он, помолчав. – В прошлом для меня она была все равно, что заперта.

– В прошлом? – непонимающе нахмурилась Марина. – В каком прошлом?…

И тут кусочки головоломки встали на свои места. Они постоянно вертелись в голове у Марины, и только сейчас она поняла, как правильно сложить их.

– Твоя мать.

По тому, как изменилось его лицо, Марина поняла, что права, но Пьетро все равно кивнул:

– Брак моих родителей всего лишь закрепил союз двух влиятельных семей. Им не следовало соглашаться, с самого начала было понятно, что они совершают огромную ошибку. Моя мать знала, что ее долг – родить отцу наследника, что она и сделала. Но после моего рождения она заперла двери на всех подступах к себе и никого не подпускала близко.

– И даже тебя, даже собственного ребенка?

Впрочем, ему можно было не отвечать. Марина сама успела все увидеть за то короткое время, которое провела во дворце.

– Но я ведь тебе не мать. Я твоя жена, – прошептала она, и Пьетро бросил на нее быстрый взгляд.

– Я никогда не принуждал к совместной жизни женщину, которая не хочет меня. И начинать со своей жены не собирался.

Образ, соткавшийся перед внутренним взором Марины, привел ее в ужас. Мужчина, достаточно сильный, чтобы, если захочет, выломать любую дверь, преградившую ему путь, беспомощно стоит перед дверью, которая даже не заперта. Этот мужчина только что потерял ребенка, он страдает так же сильно, как его жена. Мать этого мужчины все равно, что отказалась от него, сделав сиротой при живых родителях.

«Женщина, которая не хочет меня»…

– Я… Я не хотела навязывать тебе свое горе, когда…

Она не смогла договорить. Во всем виновата она, с такой готовностью отдавшаяся своей депрессии. Неужели барьеры между ними, которые Марина воздвигла, действительно были такими непреодолимыми даже для Пьетро? Неужели он ни разу не подумал, что у него есть полное право сровнять их с землей?

Как-то он сказал, что они вместе сделали этого ребенка и единственной их ошибкой стало то, что они не смогла вместе пережить его потерю. Под столом руки Марины сами собой прижались к животу. Судьба не может быть так жестока, что отнимет у нее и этого ребенка. Но что, если это случится? Как Марине пережить это без Пьетро?

– Когда ты наконец вышла из спальни, – быстро, но тихо заговорил Пьетро, – ты показалась мне такой маленькой, такой измученной, едва живой от горя, что я чуть не умер от чувства вины, ведь именно я сделал это с тобой…

– Нет, не ты! Это потеря ребенка!

– Ребенка, из-за которого я заставил тебя выйти за меня. Разумеется, когда ребенка не стало, ты осознала, какую ошибку совершила. Не отпирайся, ты знаешь, что я прав, – велел он, поднимая руку, когда она открыла рот, чтобы возразить. – Ты уже однажды пришла ко мне, уверенная, что я увильну.

– Я очень этого боялась, – призналась Марина. – Боялась, что ты уйдешь, потому что я не оправдала твоих ожиданий. Но…

– Но? – переспросил Пьетро, когда она замолчала, чувствуя, как начинает гореть лицо. – Но что?

Теперь ей придется сказать всю правду. Иного выхода нет.

– Я боялась, что ты просто соблазнишь меня снова, как уже не раз делал, чтобы заставить забыть о страхах, зацелуешь до полуобморочного состояния.

Его глаза приобрели стальной оттенок, и он прищурился:

– И ты бы позволила мне?

– А разве я могла тебе отказать?