Донна Белл: Честити

С чувством нарастающего ужаса Честити взглянула поверх физиономии пастора на длинный ряд застывших в изумлении гостей, на мать, едва ли не пораженную апоплексическим ударом, затем через стол — на других гостей, хихикающих, прикрывающих рты руками и подмигивающих друг другу, в то время как все взгляды были устремлены на нее.

Растерянная Честити хотела выскочить из-за стола и броситься вон, нарушив все приличия. Затем она поняла, что ее собеседник принялся громко и обстоятельно описывать все подробности предстоящего карнавала. Побег стал невозможен, она не могла подвергнуть пастора еще большему осмеянию. Находиться в центре внимания, стать мишенью для всеобщих насмешек — для Честити это было самым страшным кошмаром.

— В самом деле, мисс Транквилити. Это замечательно. Вы должны предоставить мне привилегию сопровождать вас в Оперу будущей весной.

Взгляды всех присутствующих мигом переключились на говорящего.

Транквилити ослепительно улыбнулась и сказала отчетливо:

— Я ожидаю этого с нетерпением, мистер Фицсиммонс.

И неожиданно все сидящие за столом зашумели, словно позабыв о принятом за столом негромком тоне. Среди общего гомона Честити взглянула через стол сияющими благодарностью глазами и подняла бокал в честь своего спасителя. С обворожительной улыбкой Алекс поднял в ответ свой бокал, а затем продолжил беседу с Транквилити.

Гул голосов заглушил речь пастора, и Честити сосредоточила все внимание на еде, считая минуты, чтобы побыстрее покинуть зал и уединиться в своей комнате.

Сначала должна подняться ее мать и объявить дамам, что пришло время оставить мужчин наедине со своим портвейном. Затем Честити попросят поиграть на фортепьяно — тихо, чтобы не мешать разговорам. Потом джентльмены присоединятся к дамам, и она сможет найти для себя тихий уголок, пока Транквилити и Синсирити будут поражать мужчин своими музыкальными талантами. После этого придет время чаепития, и только тогда, наконец, она сможет покинуть общество.

Такова была обычная программа любого вечера, и Честити успокоилась. Терпение было одной из главных ее добродетелей.

Внезапно почувствовав, что кто-то пристально смотрит на нее, Честити подняла свои темно-зеленые глаза и встретилась взглядом с Алексом Фицсиммонсом. Она заметила чуть изогнутую бровь, уголок его чувственного рта слегка дрогнул. Честити охватило легкое возбуждение, ее вилка со звоном упала на тарелку, что вызвало еще один осуждающий взгляд матери. Честити опустила глаза.

Конечно, она была ему очень благодарна за то, что он выручил ее в неловкой ситуации с пастором. Но разве хорошо так явно разглядывать ее? Наверное, он вспомнил тот беспардонный поцелуй в лесу, настоящий джентльмен никогда бы так не поступил. Он воспользовался ее беспомощным положением.

Честити с трудом проглотила кусочек бисквита. Она чувствовала, как кровь приливает к ее груди, и возблагодарила Бога за то, что предпочла платье с высоким вырезом. Затем попробовала думать о чем-то другом, чтобы подавить поднимающуюся волну смущения. Но это было невозможно, зная, что он наблюдает за ней, пытаясь проникнуть в ее мысли. Яркий румянец залил ее щеки, когда она вспомнила свой ответ на его поцелуй. Честити бросила быстрый взгляд через стол.

Смущение сменилось гневом, когда она поняла, что Фицсиммонс вновь увлеченно беседует с ее сестрой. Взгляд, случайно брошенный в ее сторону, ничего не значил. Она вновь позволила своей глупости, своему романтизму возобладать над рассудком.

Честити вернулась к своему бисквиту и подумала, как это ее мать могла заказать такое невкусное блюдо.

Обед закончился, и дамы удалились. Алекс наблюдал, как его соседка застенчиво улыбается ему, и старался сдержать свое нетерпение.

Ему следовало действовать. Но как он мог заняться расследованием, когда эти липучие девицы-близнецы атаковали его каждую минуту! Он должен удалиться, чтобы сообщить в Департамент внутренних дел…

— Алекс? Что ты предпочитаешь?

Алекс посмотрел на своего старого приятеля сэра Чарльза и указал на мадеру.

— Как прошла ваша поездка, Фицсиммонс? — спросил лорд Хартфорд.

— Без происшествий. Я полагаю, это лучшее, на что можно надеяться, — ответил он, вяло махнув рукой.

— И что, много изменений в наших местах?

Алекс сделал небольшой глоток и пристально посмотрел на пожилого лорда. Что он имеет в виду? Или здесь какой-то скрытый намек? Неужели лорд Хартфорд знает о его прогулке по лесу? Может быть, он почувствовал какую-то угрозу? Алекс придал своему лицу значительное выражение и ответил: