Кэтрин Куксон - Знак судьбы

Его глаза всегда были темными, даже черными, когда он давал волю своим эмоциям. Сейчас же зрачки напоминали два черных уголька, в которых играли красные блики. Констанции показалось, что та энергия, которая исходила от них, буквально обожгла ее. Она отшатнулась и даже выставила перед собой ладони, словно защищаясь. А затем вскрикнула и потеряла сознание. Все присутствующие тут же засуетились вокруг нее.

Когда Констанция пришла в себя, она лежала на ковре у плиты, возле нее на коленях стояла мисс Бригмор. Дональда на скамье уже не было – по указанию Джейн мужчины перенесли его в гостиную.

Откинув с лица Констанции влажные волосы, мисс Бригмор прошептала:

– Все хорошо, дорогая, все хорошо… он умер.

Констанция дышала так тяжело, будто бегом взбиралась на холм. Ей можно было и не говорить, что он умер, она поняла это, потому что последним взглядом Дональд пытался забрать ее с собой. Живость его ума, сила ненависти, никчемность прожитой жизни – все было в этом последнем взгляде. Он и не умирал потому так долго, ибо хотел послать ей прощальный взгляд. Дональд желал ее смерти, и когда, теряя сознание, Констанция погрузилась в темноту, ей даже показалось, что он сумел осуществить свое желание.

– Посиди немного, посиди. – Мисс Бригмор помогла Констанции приподняться.

Мэтью оставался на стуле в той же самой позе. Похоже, он даже не шелохнулся.

– Ох, Мэтью, Мэтью, – жалобно промолвила Констанция.

И тут его губы, покрытые запекшейся кровью, шевельнулись, и Мэтью произнес равнодушным тоном:

– Все хорошо, все кончено.

Констанция прислонилась головой к высокой спинке стула и закрыла глаза. Возможно, все кончено, но нельзя сказать, что все хорошо. Хорошо уже, наверное, никогда не будет. Мэтью убил Дональда, да, это было такое же убийство, как если бы он загнал ему нож меж ребер. А виновата во всем лишь она. Ведь, как и Джейн, Констанция поняла: Мэтью едет не для того, чтобы привезти ребенка Барбары, а чтобы расправиться с Дональдом… Так или иначе, но конец должен был наступить, потому что она уже не могла больше выносить такую жизнь. Дональд совершенно изменился, ревность повредила его рассудок… Но разве не она в этом виновата? Ох, Боже мой! Сейчас Констанция даже не возражала против того, чтобы Дональд забрал ее с собой, потому что тогда бы ей не пришлось жить с безысходным чувством вины.

Она открыла глаза и посмотрела на Анну. Мисс Бригмор нежно гладила ее по голове. Но во всем случившемся были и свои положительные стороны: сколько бы ни осталось Анне, жизнь ее отныне будет в безопасности, а ребенок Барбары не вырастет в атмосфере ненависти. Констанция глубоко вздохнула. Теперь она тоже свободна, и надо будет подумать, что еще хорошего можно извлечь из ее теперешнего положения.

Мэтью зашевелился на стуле.

– Позовите маму, – прошептал он.

Констанция хотела пойти за Джейн, но мисс Бригмор остановила ее.

– Посиди лучше, я сама схожу за ней.

Констанция присела на стул напротив Мэтью, они смотрели друг на друга, но потом он закрыл глаза, чтобы скрыть от Констанции ту боль, которая всегда сквозила в его взгляде…

Мисс Бригмор прошла в гостиную, где еще одна женщина, Дейзи Уэйт, помогала Джейн раздевать тело мертвого сына.

Дональд лежал на столе, мужчины не смогли отнести его наверх на кровать – лестница оказалась слишком узкой. Женщины раздели Дональда до кальсон и нижней рубашки, и когда Дейзи Уэйт принялась расстегивать пуговицы на кальсонах, промокших на бедрах от крови, то запричитала:

– Боже милосердный! Какой ужасный конец. Бедный парень, бедный парень. И что бы люди ни говорили о нем, это он приютил нас, а все другие отказались. И такой ужасный конец. Ох, Боже мой, где же справедливость?

Мисс Бригмор отвела взгляд от почти обнаженного тела, она почувствовала, что ей тоже становится дурно. Дотронувшись до плеча Джейн, она тихо промолвила:

– Вас зовет Мэтью.

Не оборачиваясь, Джейн кивнула, но продолжала пристально вглядываться в лицо сына. Он умер, умер, они избавились от него, они все избавились от него, они все свободны, и она рада этому. Тогда почему же не отпускает боль? Она не желала этого ребенка, с самого начала беременности не желала, и когда он родился, не желала его видеть, потому что считала его чем-то вроде напасти, обрушившейся на нее… проникшей в нее. Неприятности с Дональдом начались с самого его рождения. И он, в свою очередь, никогда не любил ее, даже ненавидел. И все же ей было очень жаль его, так обычно жалеют об утрате близкого и любимого человека. Джейн не могла понять этого своего чувства. Если бы на месте Дональда оказался Мэтью, тогда все было бы ясно. Что ж, скоро ей придется оплакивать и другого сына, потому что он долго не протянет.