Даниэла Стил: Дом

В Сан-Франциско он приехал в 1924 году, когда ему было шестнадцать лет. Обладая незаурядными умственными способностями, он находил работу, заключал сделки, работал на правильно выбранных людей, не упускал возможностей и копил деньги. Он покупал собственность, причем всегда при необычных обстоятельствах, нередко наживаясь на несчастье других людей, в чем он сам с готовностью признавался, совершал обмены, использовал все кредиты, какие только мог получить. Во время Депрессии, когда остальные теряли деньги, он умудрился разбогатеть еще больше. Он был олицетворением человека, добившегося успеха собственными силами.

Стенли любил говорить, что дом, в котором он живет, был куплен им за гроши в 1930 году. А значительно позднее он был одним из первых, кто стал строить торговые центры в Южной Калифорнии. Большая часть его первоначального капитала была сделана на операциях с недвижимостью, обмене одного здания на другое, иногда на покупке бросовых земель, которые по прошествии времени либо перепродавались, либо застраивались конторскими зданиями или торговыми центрами. Позднее ту же деловую сноровку он проявил, начав инвестировать в нефтяные скважины. На сегодняшний день он сколотил баснословный капитал. Стенли был гением в бизнесе, но практически ничего другого в жизни не сделал. У него не было детей, он никогда не был женат и вообще ни с кем не общался, кроме поверенных и сиделок. Не было на свете человека, которому Стенли Перлман был бы небезразличен, кроме его молодого поверенного, Сары Андерсон, и не было человека, который всплакнул бы о нем, когда он умрет, кроме разве сиделок, работавших у него. Девятнадцать наследников, перечисленных в завещании, в которое Сара в очередной раз внесла изменения (на сей раз, чтобы включить ряд нефтяных скважин, которые он только что приобрел в округе Ориндж, продав несколько других, причем снова в правильно выбранное время), составляли внучатые племянники и внучатые племянницы, с которыми он никогда не виделся и не переписывался, а также два престарелых кузена, которые были почти его ровесниками. По его словам, он не видел их с конца 40-х годов, но испытывал к ним некоторую привязанность. По правде говоря, он не испытывал никакой привязанности ни к кому и не стеснялся в этом признаться. Всю свою жизнь он выполнял одну-единственную миссию - делал деньги. И он достиг своей цели. Он рассказывал, что в молодые годы был дважды влюблен, но ни одной из этих женщин не предложил выйти замуж и потерял контакт с обеими, когда они махнули на него рукой и вышли замуж за других мужчин. Все это было более шестидесяти лет назад.

По его словам, единственное, о чем он сожалеет, так это об отсутствии у него детей. К Саре он относился как к внучке, которой у него никогда не было, но которая могла бы быть, если бы он нашел время жениться. Она была именно такой внучкой, какую ему хотелось иметь. Она была умненькой, забавной, интересной, сообразительной, красивой и хорошо знающей свое дело. Иногда, когда она приносила ему документы, он любил сидеть и смотреть на нее и мог разговаривать с ней часами. Он даже держал ее за руку, чего никогда не делал с сиделками. Они действовали ему на нервы и раздражали его, потому что относились к нему покровительственно и суетились вокруг него, а он этого терпеть не мог. Сара никогда этого не делала. Она сидела рядом, молодая и красивая, и говорила с ним о вещах, которые его интересовали. Она все знала о новых законах, регулирующих налогообложение. Ему нравилось, что у нее всегда были свежие идеи о том, каким образом сэкономить его деньги. Сначала он относился к Саре настороженно, потому что она была слишком молода, но постепенно проникся к ней доверием. Обычно она поднималась по черной лестнице, держа в руке свой кейс, незаметно входила в его душную комнату в мансарде дома на Скотт-стрит, усаживалась в кресло рядом с кроватью, и они разговаривали, пока Сара не замечала, что он утомился. Каждый раз, когда она приходила к нему, Стенли было страшно, что это в последний раз. Но потом он звонил ей, чтобы поделиться какой-нибудь новой мыслью или новым планом, который пришел ему в голову за последнее время. Все, что он делал, всегда способствовало увеличению его капитала. И в свои девяносто восемь лет Стенли Перлман, словно Мидас, не разучился превращать в золото все, к чему прикасался. Но самое приятное заключалось в том, что, несмотря на огромную разницу в возрасте, Сара и Стенли за годы совместной работы стали друзьями.

Читать дальше